ПОЭЗИЯ

Семь цветов, семь дней,семь ручьёв, семь нот.
За семь долгих лет до красного понедельника,
С якорей снимался балтийский флот,
Поправляя крест нательный под тельником.

Проходя под радугой гряньте марш,
Впереди просоленных странствий месяцы,
Кто-то будет ядрами смолот в фарш,
Кто-то от тоски на рее повесится.

Бело-голубая соль четверга,
Выступит на каждой детали брига...
В Питере декабрь, мороз, снега,
В кабаке спивается поп-расстрига,

Этот ли кричал в паруса псалмы
И крестил кормы золотым распятием?
Если Бог позволит, вернёмся мы,
Обретём прощенье в его объятьях.

Воскресенье. Господи дай мне си...
Кожи цвет становится фиолетовым.
Семь цветов, семь дней - в один ком меси -
Семь ручьёв, семь нот, моряками спетыми.

Как так?... Великий и могучий,
Воспетый Пушкиным язык
Для многих стал не очень звучен,
И скучен тем, кто так привык
В сети общаться виртуальной.
И ставить лайки, сделав клик.

Забыты вальсы в зале бальной,
Забыта танго и фокстрот...
И тянет к жизни экстримальной
С тарзанки бреющий полет.

И как найти тот редкий случай
Где Пушкина с любовью учат?

Как сильны эти волны эфира,
паутина лукавых сетей.
Излечи от безумия мира
тишиной благодати Твоей.

Притупи суетливое жало
разъедающих душу страстей.
Силы дай мне отсечь, как кинжалом
все хотения бурных затей.

Ты Владыко, земных устроений
Угаси в моем сердце раздор.
Дай в молитве простой упоенье
Избежать пред Тобою позор.

***

Дочери восемь лет.
Она не играет в куклы.
Грызёт намытые фрукты
И смотрит в youtube сюжет.
Она собирает наклейки,
Рисует большие картины,
Цветы поливает из лейки,
Лепит из пластилина,
Но не играет в куклы!
...Ей скучно... А может неловко
За кукол говорить пискляво.
В этом нужна сноровка
И артистизм, пожалуй....
И всё-таки в магазине
Нет-нет, да взглянет украдкой:
куклы стоят в витрине -
Платья красивой складкой.
– Купить?
– Да, не надо, мама.... Я ж не играю в куклы...
Скажет она упрямо:
¬ Лучше купи мне фрукты.

***

Гонит ветер по аллее
Разноцветные листы,
Мы с тобой переболеем
И разлук сожжем мосты.

Тихой заводью сомнений
К океану теплых слов
Выйдем волею решений
Сохранив свою любовь.

***

Скрутить жгутом все мысли в голове ...и задержать, зажав в себе дыхание — до боли, до звоночка... по канве размытого, реального сознания...
Но даже это сможет ли вернуть? Нам тех, кто был взрывной волной отброшен?
...Смотрю на снег в крови, на эту жуть, на колосс жизни, что терактом скошен...
За что? За что нам эту боль терпеть? Встаёт вопрос неразрешённой глыбой... Заполонили Русь уже на треть, а мы в сетях всех обязательств- рыбой...

P.S . 29, 30 декабря 2013 года эти дни не предновогодней суматохи и подарков, эти дни траура по погибшим в теракте Волгоградцах.

...А спящий город засыпает снег...
Ночь медлит уходить со сцены...
Ты помнишь прошлый...тот...20 век,
как молодость взрывала вены?
...Теперь на опыте прошедших лет
Писать трактат о воспитаньи можно...
Да, что я?... Мы нашли ответ
На все вопросы, хоть и было сложно...
Предновогодних хлопотов чреда
Чуть отвлечет от этой ностальгии
И Рождества полночная звезда
Свой свет прольёт на землю, как впервые...

(перевод с немецкого)

У них уста вещать устали*
И души – светочи покоя.
Грешны их помыслы едва ли,
Вот только сны горчат тоскою.

Стремятся схожестью к пределу;
Молчат у Господа в садах,
Как многоликие пробелы
ЕГО мелодий в небесах.

Но стоит крыльям распрямиться –
Дохнёт воздушная струя:
И в ней Творец отобразится,
Чрез руки мудрого провидца,
В туманной Книге Бытия.
24.07.2013

Rainer Maria Rilke
Die Engel

Sie haben alle m;de M;nde
und helle Seelen ohne Saum.
Und eine Sehnsucht (wie nach S;nde)
geht ihnen manchmal durch den Traum.

Fast gleichen sie einander alle;
in Gottes G;rten schweigen sie,
wie viele, viele Intervalle
in seiner Macht und Melodie.

Nur wenn sie ihre Fl;gel breiten,
sind sie die Wecker eines Winds:
als ginge Gott mit seinen weiten
Bildhauerh;nden durch die Seiten
im dunklen Buch des Anbeginns.

Подстрочник

У них усталые уста
И светлые души без рубцов (каймы).
И тоска (как будто после совершения греха)
Бывает у них иногда в сновидениях.

Они почти походят друг на друга;
В садах Господа молчат они,
Как многие, многие интервалы
В Его могуществе и мелодии.

Если они раскрывают крылья,
То будят ими потоки ветра:
В нём (ветре) Бог отображается
Через руки мастера
На страницах тёмной Книги Бытия.
_______________________________
Уста... устали* - сохранены особенности оригинального текста:
m;de M;nde - усталые уста.

(перевод с немецкого)

Гуляем в лунный вечерок
По бледной тисовой аллее,
Твой лик задумчиво светлеет,
И вьёшь ты беленький венок.

Утомлена, иди ко мне.
Ты улыбаешься, родная,
Приветным звёздам; я же знаю,
Твоя душа болит вдвойне:

Ведь я тоскую… Веришь, нет,
Печаль пройдёт, когда ночами
Сошьёшь усталыми руками
Для колыбельки первый плед.
09.09.2013


Rainer Maria Rilke
Abendgang

Wir wandeln in den Abendglanz
den wei;en Weg durch - Taxusb;ume,
du hast so tiefe, tiefe Tr;ume
und windest einen wei;en Kranz.

Komm, du bist m;de. Kurze Rast:
Du l;chelst in die hei;en Fernen
du l;chelst zu den ersten Sternen,
und ich wei;, da; du Schmerzen hast .

Ich sehne mich so ... Du verstehst. -
Und dieses Sehnen wird erst enden,
wenn du mit leisen, m;den H;nden
die erste Wiegendecke n;hst.

Подстрочник

Мы прогуливаемся в вечернем блеске
по белой дороге – тисовой аллее,
ты в глубоких, глубоких мечтах
и плетёшь (вьёшь) белый венок.

Подойди, ты устала. Короткий отдых:
ты улыбаешься жарким далям,
ты улыбаешься первым звёздам,
и я знаю, что тебе больно.

Я так тоскую... Ты понимаешь. -
И эта тоска закончится только тогда,
когда ты спокойными, уставшими руками
сошьёшь первое одеяло для колыбели.

(перевод с немецкого)

Как душу мне в оковах удержать,
чтоб не касалась трепетно твоей.
Как ей позволить в сонме дел забыться?

Ах, как охотно б я желал опять
её на время заточить в темницу,
в безмолвном чуждом месте, без страстей,
когда тайфун в груди твоей клубится.

Но общее роднит меня с тобой;
вот так смычок талантливой рукой
из пары струн одну ваяет радость.

А что исторгло звуков нежный лад?
и кто же этот дивный музыкант?
О песни сладость!
27.03.2013

Rainer Maria Rilke

Liebes-Lied

Wie soll ich meine Seele halten, da;
sie nicht an deine r;hrt? Wie soll ich sie
hinheben ;ber dich zu andern Dingen?
Ach gerne m;cht ich sie bei irgendwas
Verlorenem im Dunkel unterbringen
an einer fremden stillen Stelle, die
nicht weiterschwingt, wenn deine Tiefen schwingen.
Doch alles, was uns anr;hrt, dich und mich,
nimmt uns zusammen wie ein Bogenstrich,
der aus zwei Saiten eine Stimme zieht.
Auf welches Instrument sind wir gespannt?
Und welcher Spieler hat uns in der Hand?
O s;;es Lied.

ПОДСТРОЧНИК

Как я могу мою душу удержать, чтобы
она не касалась твоей. Как я должен её
направить через тебя к другим делам?

Ах, как охотно хотел бы я её у чего-то
потерянного в темноте поместить,
в чужом и тихом месте, что
не волнуется, когда взвиваются твои глубины.

Но всё, что касается тебя и меня,
берёт нас вместе, как смычок,
который из двух струн тянет один голос.

На какой инструмент мы натянуты?
И какой музыкант держит нас в руке?
О сладость песни!

Бабье лето – весна на пенсии.
Отогрейтесь, те, кто иззяб.
Только слаще целует женщина,
Если шпарит её сентябрь.

Горько-сладкое жало осени
Сердце страстью сжигает в прах.
Отлюбили её и бросили,
А ведь самый-то жар в углях!

Оттого столько грусти в ивовых
И раскосых её глазах,
Что не вымолвить и не вымолить,
И уже не вернуть назад.

Бабье лето – весна на пенсии.
Отогрейтесь, те, кто иззяб.
Только слаще целует женщина,
Если шпарит её сентябрь.

Сорвался белый теплоход " Россия",
С уверенных и крепких якорей.
На произвол психующих морей.
Нас в новый мир неясный уносило...

С советских, грубых, жестких, проржавевших.
Что на цепях особого режима.
И вроде штиль был, не было нажима.
Но После непонятного затишья,
Напала буря на мое мальчишество...

Заполыхали местные пожары,
И там где место оказалось ржавым,
Пробоины открыли свою течь.
И от ненужной бесконечной качки,
В то время многим приходилось лечь.
Морской синдром переходил в горячку,
Эритроциты превратив в картечь.

Сорвался флагман трепетного мира,
Его терзают Запада ветра.
И новый капитан творил кумира,
Похожего на Рейгана, как брат.

И как индейцы поджигая трубки,
Мы Мир курили... Будто самосад.
А нас несло течение назад...

Так в битве за свободу человека,
Дошли почти до каменного века...

Там новой эры встретили Колумба.
Он целовал нас, дудкой сделав губы.
А мы меняли золото культуры,
На безделушки и карикатуры...
Мы шли на Либерти, нас так манил Лас - Вегас...
Но все огни, как оказалось - хлопья снега...

В машинном отделении молчанье,
На верхних палубах волненье и возня.
Там русские мои однополчане,
Теперь орали, будто англичане
Что только в "буйну" голову взбредет.
И в их речах был просто шквал огня,
Пересеченного и весь на поражение...
В нем прошлой жизни проявлялось унижение.
А теплоход идет... Идет... Идет!

И вроде здесь вчера сияли лица,
Наивностью, и строгой добротой,
Но теплоход боялись, как эсминца
За каждой широтой и долготой.
Боялись немцы, избегали янки.
Все уважали крашеный макет.
Боялись, что с похмелья после пьянки,
Он даст салютом ядерных ракет...
И вот теперь он старое корыто...
И вот теперь он пастбище для крыс,
Что будут объедать людей открытых,
Кто при любом раскладе крепко сшитый,
Кто сделал так, чтоб русские спаслись...
И потянулись к умершим машинам.
Чтоб гайками ввернуть в них нашу жизнь.

Корабль потом изрядно подлатают...
Заправят дизелем цистерны до краев.
И теплоход свистками так споет,
Что вспомнят русофобы и нацисты,
Что мы, тех кто слабей почти не бьем,
А кто сильней нас, распугаем свистом.
Нам пара хватит и без коммунистов...
---------------------------------
Но к русским уважение живет...
Я помню, распрощавшись с Кенигсбергом,
Поехал, отслужив последний год,
На дембель... С замечательным соседом.
Он был писатель, пишет о Руси.
Американец с девушкою нашей.
По-русски слов он не произносил.
Старалась переводчица Наташа.

Я завязал морские узелки,
Из слов пр ... Читать дальше »

В такую ночь бессонница красива,
Красива так, что мне невыносимо.
И звезды синие в такую ночь неброски,
Но просто пыль пред ними от Сваровски
Стекло...
И драгоценные каменья...
И жизнь моя неверное сравненье
С великой вечностью, ведь я ее обноски...

В такую ночь снега летят спокойно.
Они сверкают сев на подоконник.
И не понятно где тепло, где стужа.
И где я сам, внутри или снаружи...
В такую ночь бессонница, как пташка
Стучится в дверь моей многоэтажки.
Стучится в дверь на нашем этаже,
Стучится в дверь... Иду! Иду уже...

Бетонный мир разбросаный по небу,
Огромный мир, что покорился снегу.
В нем письмена на тоненьких страницах.
В нем мертвый сквер у городской больницы.
Где после неудачных операций,
Приходят люди в белом вытираться,
Как -будто этот снег вода святая,
И он стирает смерть совсем не тая...

В такую ночь я с миром был впервые
Знаком... Мои глаза еле живые
Наполнил свет люминисцентных палок
И был я мал... Точнее очень жалок.

Я видел Альфу, ждал свою Омегу...
Я видел мертвый парк где много снега,
В окно роддома, где от напряженья
Дрожала жизнь на мутном отраженьи.
А в парке люди в черном глупо, слепо
Смотрели в покосившееся небо...
И понял я, что это веселятся,
Те жертвы неудачных операций...

В такую ночь бессонница овалом
В окне больницы звезды рисовала.
Они в моих глазах блестели новых,
Что мне бы позавидовали совы.
Красива ночь, но так выносима.
Дрожит в окне глубокая Россия.
И я тогда впервые детским плачем,
Просил простить за наши неудачи...

На столбе телеграфном
Жил аист вчера.
Он восходы любил,
Он любил вечера…
Хорошо здесь гостить
В нашем ветхом Раю.
На столбе телеграфном,
На неба краю.
Может он и тебя
Приносил малышом?
Очень маленький аист
Жил в мире большом…
А чего тут не жить?
Колосятся поля,
Только чаще не рожь,
А в репее земля.
Воробьи под столбом,
Будто россыпь камней.
Аист слишком красив,
Аист галок умней.
Подлатает гнездо,
Заплетет в него прут.
И не думает даже,
Как аисты мрут…
Да зачем умирать
В этом ветхом селе.
Грустно звезды горят,
А ему веселей…
Поржавеет листва,
Пчелы вынесут пыль.
Улетел бы тот аист
За тысячи миль.
Но бывает зверье,
И найдется злодей…
Не боялся тот аист
Обычных людей.
А чего их боятся?
У них есть душа…
Они любят его
Показать малышам.
Да не все малыши
Любят птиц и цветы…
Им бы в руки рогатки,
Потуже жгуты.
Аист их не корил,
Он детей уважал…
Впрочем, редко его
Кто-то здесь обижал.
Вышел случай серьезней,
Молчали чижи…
Когда аиста ранил
С ружьишка мужик.
Он не то, что был пьян,
И с ума не сошел.
Он не знал, что тот аист
Был тоже с душой.
Он не знал, что добро
Не приходит одно.
Он почти человек,
В его теле темно.
Он почти человек,
Этим в Рай нет пути.
Им на это плевать!
Им чело не крести.
Улетел этот аист
Роняя перо…
А мужик тот ушел,
А на нем чья-то кровь…
Нам совсем не известна
Судьба мужика,
Но мы смотрим порой,
На заре в облака…

На столбе телеграфном
Жил аист вчера.
Он восходы любил,
Он любил вечера…
Был почти людям свой,
А теперь он изгой.
В наше жизни болото
Не вступит ногой.
А детей этот аист
Всегда уважал,
Ведь из них, его редко
Здесь кто обижал..
Слишком много столбов,
Слишком мало причин,
Чтобы бросить наш Рай
Из-за глупых мужчин.
Плачут дети в ответ
На такую стрельбу…
А мужик только: Цыц!
Кинул в эту гурьбу…

Вот и осень дожди
Выльет мертвой водой.
На столбе телеграфном
Пустует гнездо.
Каждый верит, что вновь
Аист будет в гостях
В этом ветхом Раю
Да на братских костях.
Хоть и меньший браток,
Но его жальче всех…
Не накинешь платок
На предательский смех.
Может, жив этот аист,
А может, потух.
Нашей жизни людской,
Одинокий пастух.

Поглядели на грязь
Нашей горькой земли
Клинья, двинув на юг,
Прокричав журавли.
Мы остались одни,
Поднимая курок
Взяв ... Читать дальше »

Возможно истина дороже,
Возможно жизнь всего лишь "Пшик"!
Грустит, грустит Мой Милый Боже
И помогать мне не спешит.

Он плачет дождиком незрячим,
Он мироточит на луга.
Грустит, грустит и слез не прячет,
Что слишком пал его слуга.

Часы закончат пульс машинный,
В трубе закончится вода.
Грустит Мой Боже без причины,
Хотя причина есть всегда!

И будет стол и сыр швейцарский,
И будут драки, будет спор.
Грустит Мой Боже не по-царски,
Меня, спасая до сих пор.

Я не умел быть атеистом…
Но в храм дорога заросла.
Грустит Мой Боже в небе чистом,
Раздув из солнца купола.

Он мир заблудший исповедал,
Смывая тяжкие грехи.
Грустил Мой Боже, значит ведал
Кому нужны мои стихи.

Я трону заповедей пальцы,
Я не сниму с груди креста,
Когда Мой Бог начнет смеяться,
Забрав меня в свои места…

Из наших споров и баталий
навряд ли истина родится,
но вновь летит в святые дали
поэзия – чуднАя птица.
В неё давно палят дуплетом,
картечью мнений и сомнений,
но где-то, волею поэтов,
живут Татьяна и Евгений,
белеет парус над волнами,
жираф изысканный пасется,
и скиф, раскосыми глазами,
глядит на северное солнце…

Блаженны русские поэты,
прошедших дней и дней грядущих,
те, кто поэмой и сонетом
врачует раненые души…

05.11.2012

Сон.

ОНО во сне ко мне закралось в душу -
Вселенское невиданное зло.
Надеялось, что испугаюсь, струшу.
И навалилось - грузно, тяжело.

Не разлепить налившиеся веки.
И от подушки не поднять рукИ.
Внутри, как в бессловесном чебуреке
По сердцу страхом заскребли смычки.

Вся жизнь моя промчалась предо мною,
Слагаясь в кадры старого кино.
И, глядя на киношного героя,
Мне стало больно, страшно и смешно:

Потёмки детских страхов, заблуждений,
Прогнивших догм разбитое клише...
И мысль о том, что ты ещё не гений,
Огнём горела в раненой душе!

Любовь пришла негаданно, нежданно,
Как ураган всё руша на пути.
ОНА была божественно-желанна.
К НЕЙ было даже страшно подойти...

Но не сбылОсь, не вышло, не сложилось.
Всё развалилось, будто снежный ком.
И, склеив душу, что во мне разбилась,
Побрёл я сквозь тоску и бурелом.

Женитьба, дети, радость и заботы.
Всё как у всех - у жизни на виду.
Рыбалка, нелюбимая работа,
Разлад, развод - к несчастью, на беду.

Опять семья, и снова то же бремя.
Всё пролетело, как во сне, в бреду.
Проходят дни, неумолимо время.
И я по жизни, каторжный, бреду...

Ночь навалилась. Давит - нету мочи.
Неужто всё - конец, небытиё?
Неужто вышли дни мои и ночи,
И сердце остановится моё?..

Но нет! Любимая! Всё ближе, ближе.
Пришла ко мне, склонилась надо мной.
Глаза мои открылись, снова вижу.
Душою вижу светлый образ твой!

Твои глаза, и руки, и одежда,
И розовый румянец на щеке...
И я - зелёный молодой невежда.
И мы идём с тобой - рука в руке...

Нет, мы летим, и я от счастья млею.
Любовью все сомненья размело.
И я тебя опять целую в шею.
Блаженный, я собою не владею!
И нам тепло, и больно, и светло!

Мы молоды. Вся жизнь передо мною.
Эх, по-другому бы её прожить!
Чтоб жизнь текла упругою струёю,
Чтобы гореть, и верить, и любить!..

Вот отпустило, поднимаю руку.
Спускаю ноги, сел. ОНО ушло.
Но не изгнать из сердца боль и муку,
Что это ЗЛО мне ночью принесло.

Нет, не вернуть волшебные мгновенья,
Как можно жизнь и молодость вернуть?
Ко мне во сне являются виденья...
Наш путь во мраке, наш незримый путь...

Однажды утром я проснулась
И осенило вдруг меня,
Что я не просто жить осталась
Я спорту душу отдала.
И обруч я на талии крутила,
И мячики бросала в кольца я,
Но поняла,что в спорте нет мне силы,
И поняла,что в спорте нет меня.
Скиталась я в желаниях и страсти.
На остановку не хватало сил.
Хотела я найти местечко,
Чтобы спастись от этой суеты.
Я не нашла того местечка,
Нашла лишь школу я одну,
Та школа стала новой эрой,
Для тех ребят,что сейчас растут.
Научит школа песни,пляски,
Улыбке,музыке и ласке.
Научит всех,как нас учила.
И,чтобы я не говорила,
А школа веру подарила,
И душу светом озарила.

Однажды утром я проснулась
И осенило вдруг меня,
Что я не просто жить осталась
Я спорту душу отдала.
И обруч я на талии крутила,
И мячики бросала в кольца я,
Но поняла,что в спорте нет мне силы,
И поняла,что в спорте нет меня.
Скиталась я в желаниях и страсти.
На остановку не хватало сил.
Хотела я найти местечко,
Чтобы спастись от этой суеты.
Я не нашла того местечка,
Нашла лишь школу я одну,
Та школа стала новой эрой,
Для тех ребят,что сейчас растут.
Научит школа песни,пляски,
Улыбке,музыке и ласке.
Научит всех,как нас учила.
И,чтобы я не говорила,
А школа веру подарила,
И душу светом озарила.

* * *
Выйду в ночь за родной порог,
Там заносит пургой тропинки.
Полной грудью вздохну разок –
И растаю в небесной дымке.

Полечу над седой рекой
С полыньями темнее ночи,
Что таят ледяной покой,
Как зимы колдовские очи.

Пролетая, коснусь рукой
Я верхушек берёз украдкой
И тихонько прижмусь щекой
К их коре белоснежно-гладкой.

Над болотом промчусь своим,
Там, где гложут осину лоси,
Где морозный клубится дым
И печали земли уносит.

Слышен волчий протяжный вой,
А в лесочке, устав от бега,
Спит беляк – он ушёл живой.
Косачи улеглись под снегом.

Льдом покрылся бобровый пруд,
А на самой лесной окрайке
Из-под кустиков, там и тут,
Куропаток взлетают стайки.

Осторожно возьму с собой
Эти звуки и эти краски
И вернусь, не спеша, домой,
Надышавшись волшебной сказкой.

Здесь всё также горят огни,
Зазывают к себе витрины.
Город также в себе хранит
Все знакомые мне картины.

За окном моим, как и встарь,
Остановка маячит наша,
Одинокий стоит фонарь
И глядит, как снежинки пляшут.

25 декабря 2012г.

Весенняя Русь

Сердце бьется сквозь дымку тоски,
Как печален промокший февраль!
За истоком туманной реки
Простирается млечная даль.
Неиспитая чаша небес,
Непроснувшийся луч золотой,
Обнаженный, робеющий лес –
Как безропотен край дорогой!
И печально и радостно мне
Сердцем снова весну ощутить.
Жизнь – тропа от весны да к весне,
Русь – от вечности к вечности нить!

"Февральские мечты"

Идут часы знакомым шагом,
Неласков старый, тусклый дом,
И под привычным серым стягом
Февраль гарцует за окном.
А мне ромашковое поле
Все снится летнею порой,
И я, лишь вырвавшись на волю,
Ищу тот след его живой,
Чтоб от восторга пламенея,
Благодаря Природу-мать,
Упасть блаженно перед нею
И мир ромашковый обнять!