ПОЭЗИЯ

Памяти Юрия Кузнецова



Где ты, русский богатырь, скажи?..

Сжалось сердце от тревог и боли.

А вокруг – ни звука, ни души.

Я один остался в чистом поле.



И казалось – нету больше сил,

Побеждает зло на белом свете.

Я, уж было, руки опустил,

Но в лицо мне вдруг ударил ветер.



С глаз незримо спала пелена.

Новый свет зажегся на Востоке.

Распрямились плечи и спина.

И земли меня пронзили токи.



Я коснулся троеперстьем лба.

Плыли тучи с Запада, чернея...

Нет, еще не кончена борьба.

Мы еще посмотрим, кто сильнее.

Сердце ранят осенние ноты,
Взяв октавами смутными в плен,
Если истин клубок не размотан
Чувств цветы осыпаются в тлен.

Злато дум нетускнеющей пробы
Под твою осень грусть я собрал,
Пусть зима наметая сугробы,
Затуманит их в цвет серебра.

Забредёт она пьяной купчихой,
Белой дымью глаза веселя,
А потом спать уляжется тихо,
Много снега скопив на поля.

И тогда может вместе сведу я
Этой жизни надежды и бред,
Ночь сама над словами колдуя,
Их прольёт в очарованный свет.

Сердце ранят осенние ноты,
Взяв октавами смутными в плен,
Если истин клубок не размотан
Чувств цветы осыпаются в тлен.

«Умрут дома, рассыплются дворцы.
Тут разница во времени, и только,-
Говаривали раньше мудрецы,-
Зачем добра накапливаем столько?
Нагими в мир пришли, такими же уйдём.
Богатство всё в душе, оно сокрыто.
С собою ничего не унесём –
Толкаемся как свиньи у корыта»…
Нас ждут листки, фамилии и выбор.
Кого избрать, чтоб жизнь переменить?
Ведь будущее эпохальной глыбой
На ненадёжной ниточке висит.
Руками и ногами упереться,
Всем миром укрепить и удержать,
Чтоб радовалось и смеялось в детстве,
Чтоб старым не хотелось умирать,
Чтоб в возрасте любом надёжно, в полной мере
Могли свои мечты осуществить,
А календарь сомнений и безверия
Без сожаления навсегда закрыть.

Спартак

Для римлян он всего лишь гладиатор
Они не знают, падшего презрев,
Что это сердце, словно лаву кратер,
Ворочает совсем не рабский гнев.

Носящий гордость постигает туго,
Как мысль одна о мщенье может греть,
Когда мечом своим пронзая друга,
Приходится в глаза его смотреть.

Пускай тогда он Рима не разрушил,
Зато другим был многим близок так,
С участьем глядя, обречённым в душу,
Зажёг их дух растоптанный, Спартак.

Он увлекал к свободе дикой тягой
И полубогом видится порою,
Вплелись сияньем мудрость и отвага
В красивый путь античного героя.

Для римлян он всего лишь гладиатор
Они не знают, падшего презрев,
Что это сердце, словно лаву кратер,
Ворочает совсем не рабский гнев.

Нынче писать стихи -
себе дороже,
Каждый - ценитель,
но каждый десятый -
каратель,
Вот и готово поэту
прокрустово ложе,
Чтоб не торчали пятки
из общей кровати.

Только не тот поэт,
кто ищет где слаще,
Кто отупел от жлобства
и от гламура.
Есть еще,
поверьте,
стихи настоящие.

Только вот, в них летит
пуля-дура.

Целый день ветер скорый по свету летал,
Над морями парил, в поднебесье взмывал
И в ущельях скалистых свистел, завывал,
А под вечер ослаб, утомился, устал.

И ночлега искать прилетел ветер в лес.
На могучем дубу среди рослых древес,
Там, где ветви сплели изумрудный навес,
На вершину он сел, что достигла небес.

Ветер нежно крылами своими взмахнул,
Колыбельную песню запел, затянул,
И все листья неспешно склонились ко сну,
Лишь один лист на ветке своей не уснул.

Еле слышно шепнул в тишине он ночной:
«Ветер вольный, хочу улететь я с тобой!»
Удивился тут ветер: «Вот листик чудной!
Разве плохо тебе жить на дубе родном?

Разве здесь не поила родная земля
Животворными соками? Разве любя
Солнце красное не согревало тебя?
Почему о полёте ты просишь меня?»

«Я на страны другие хочу посмотреть,
Ведь не всё же на дубе мне сиднем сидеть.
Я на замки с дворцами хочу поглядеть.
В дальних землях заморских хочу зеленеть,

Любоваться богатством нездешних садов,
Там, где райские птицы выводят птенцов».
«Разве хуже расти среди братьев-листов,
Слушать звонкие песни синиц и дроздов?

А уж если ты хочешь со мной полетать,
Так придётся осенней поры подождать:
Тогда с бурей осенней вернусь в лес опять,
Стану листья с ветвей всех деревьев срывать,

Тебя тоже тогда на крылах подхвачу».
«Я до осени ждать не могу, не хочу!
Что за скучную жизнь я на дубе влачу,
Неужели свободы вовек не сыщу?»

«Я тебя не пойму, вот же странный листок!
Покидать древо твой не пришёл ещё срок,
Ещё крепко на ветке сидит черешок,
И по жилам от корня бежит ещё сок».

«Ты меня посильнее схвати, обними,
И от ветки моей ты меня потяни,
И от этого дуба меня оторви,
И на волю меня на крылах отнеси!»

Оторвал ветер лист и увлёк за собой,
Полетел он над лесом, над полем, рекой,
Был доволен тогда лист своею судьбой.
Но взметнулся вдруг ветер над встречной горой,

В этот миг роковой лист сорвался с крыла,
И на землю он падал, вертясь как юла,
И на вечный покой приютила скала
Лист в пещере, где вечная царствует мгла.

Там о дубе родном лист с тоской вспоминал,
К ветру вольному слёзно, с печалью взывал,
Только ветер-скиталец его не слыхал.
Одинокий, в расселине лист истлевал.

А в далёкой отчизне на дубе большом
Как положено, шло всё своим чередом:
За весной пришло лето и осень потом,
И шумела листва вольно в крае родном.

Пустота, отрешённость миров
И дрожание млечного света,
На Земле, где всё также старо,
Окликают те сны без ответа.

Вложив смуту в сердца обезьян,
Чтобы сделать их музыку звонче,
Кто-то всё же оставил изьян
И творенья души не закончил.

Словно в осени в шуме веков,
Мглистой дымью и радость и слёзы
Смесь любви и гремящих оков
Красота обжигающей розы.

Ты в приют этот снова войди,
Поводырь наших судеб во мраке,
Только вечности не укради,
Рассыпая мерцанием знаки.

Пустота, отрешённость миров
И дрожание млечного света
На Земле, где всё также старо,
Окликают те сны без ответа.

Памяти крёстной, Морозовой Анастасии Семёновны

«Жизнь прожить – не поле перейти, -
Говорила крёстная, бывало. –
Будет много трудностей в пути,
Главное, чтоб их одолевала.
Я без глаз, а вижу далеко,
Стали люди забывать о Боге.
Без него в дороге нелегко:
Можно век остаться на пороге.
Коль обидят, научись прощать,
И обидчик подобрее станет.
За гордыней света не видать,
Упредить хочу тебя заране.
Грех большой в унынии скорбеть –
Всё пройдёт. Попробуй жить с начала,
И найдутся силы претерпеть,
Чтоб опять душа заликовала.
Все мы Божьи люди на земле,
Кто чуть лучше, кто чуток похуже,
И, сдаётся с выси жизни мне,
Каждый для чего-то в мире нужен»

Не цыганка встречная
Плохо наворожила-
Ночь вещунья млечная
Душу потревожила.

Снилось-кони скачут
Во широком поле,
Снилось-сокол плачет,
Потерявши волю.

Снилась сечь жестокая
С яростью и звоном.
Сечь в краях далёких
Откликалась стоном.

После битвы-тишина,
Лес стоял в молчании.
И приснилась мне луна
В голубом сиянии.

Я смотрю в танцующий огонь,
Не тесня в груди своей вопросов,
Ты гори, бродягу лишь не тронь
Он такой же, как и ты философ.

Как и ты, он раздувая пламень,
Мелочей земных не замечал
Иногда, в него бросали камень
Те, кого он дружески встречал.

И тогда, глаза искали бога,
Что б он мог рассеять эту муть,
Озарил знаменьями дорогу,
Ускользая сутью в Млечный путь.

Чтоб он грусть в душе бродяги стёр
И тот мог осмыслить всё без спешки
Посмотреть, как догорит костёр
И во тьме мерцают головешки.

Нынче радость у сердца в опале.
Нервным вихрем куда-то спеша,
Сумашедшие чары пропали
И отшельницей смолкла душа.

От бессилия чуть не плача,
Я шепчу, добавляя огня:
"Пусть сопутствует мне удача
И фортуна полюбит меня".

Эхо истин ответило веско:
"Успокой свой лирический бред.
Стих исполнен нездешнего блеска
Там, где малостью счастлив поэт.

От печали забвение в милом.
Только снов вдохновенных прося,
Не смотри в этот мир крокодилом,
Пожирающим всё в нём и вся".

Чтоб времён прочувствовать броженье,
Я к начальным дням твоим вернусь,
Там в походах славных и сраженьях
Обрела название ты Русь.

Затерялась твоя юность где-то,
Где и быль встречаются и мифы,
И под дланью синего рассвета
На конях, как ветер, мчатся скифы.

В том краю охота-поиск снеди
И потеха воинам и псам
Потому, что волки и медведи
По дремучим рыскали лесам.

Преуспел народ и в ратном деле,
Каждый мог иметь копьё и меч,
Чтоб свои родимые пределы
От набега ворогов сберечь.

Без числа тех рядом кочевало,
Очагам степным грозя разором.
Пришлых ратей сгибло там немало,
Или было изгнано с позором.

У племён разбойный был обычай,
Местный люд такой же смутой жил,
Если не вернулся ты с добычей,
Значит буйну голову сложил.

Дым костров овеивал их едкий,
И будила гамом птиц заря,
Так судьбу в веках искали предки
Имя Русь земле святой творя.

Ах, Клеопатра-юность мира,
Была ты ангелом с лица ли?
Иль в омут глаз твоих кумиров
Влекло какое-то мерцанье?

Всего-то вздорная царица,
Но Птолемеи твои предки
И слава Александра снится.
Рождая зависти ком едкий.

Ведь ты легко завоевала,
Того, кто в битвах не дрожал
И чары тонко так свивала,
Что гордый Рим у ног лежал.

За властью, в призрачной погоне,
Исход печальный был такой,
Погибли Цезарь и Антоний,
А ты в змее нашла покой.

Что словно ливень пролилось,
Пусть в снах своих хранит Египет
И вечность всё, что не сбылось
По небу звёздами рассыплет.

Ах, Клеопатра-юность мира,
Была ты ангелом с лица ли,
Иль в омут глаз твоих кумиров
Влекло какое-то мерцанье?

Откуда свет немеркнущий такой?-
Ответь мне месяц, проплывая мимо
И есть ли где-то на земле покой,
Как эти звёзды, вечностью хранимый.

Встряхнёт берёзка золотом кудрей,
В своём сусальном вытканная цвете
И шум её мне кажется мудрей,
Так многих слов услышанных на свете.

В нём песней мысль пророческая та,
Которая над истиной звучала,
Чтоб сберегла мир бренный красота
Её бы нам саму спасти сначала.

Откуда свет немеркнущий такой?-
Ответь мне месяц, проплывая мимо
И есть ли где-то страннику покой,
Как эти звёзды, вечностью хранимый.

"Во мне слава сражений многих,
Путь мой мглистый в походном дыме,
Согревая участьем боги,
Александр мне дали имя.

Если вечность зовёт во мгле
Я в неё на коне своём въеду,
Никому, никому на земле
Не отнять у меня победу.

Даль чужими кострами охвачена,
Мой покой царь персидский крадёт
Кто, так долго гордыню выпячивал,
Тоже битвы решающей ждёт.

Он привёл с собой воинов тьму
С половины известного мира
Нет, они не помогут ему,
Пришло время других кумиров.

Там, на поле, куда ни взгляни,
Ночь ту силу мерещит стеною,
В бесконечность уходят огни,
Как мерцание звёзд надо мною.

Если вечность зовёт во мгле
Я в неё на коне своём въеду,
Никому, никому на земле
Не отнять у меня победу."

Ну, где ты там несчастным притулился,
О прошлых днях тоскующий мой вечер.
Лишь потому, что свет в них дивный лился
И нынче колдовское есть под свечи.

Есть Млечный путь с надеждой меня сведший
И есть любви ниспосланный им блеск,
Когда душой владеет сумашедший,
Как синь небес очарованья всплеск.

Вошёл я в жизнь с весёлой бездной страсти,
И звёзды сном кружили предо мной
Те сотворённые, в глухом контрасте,
Два мира странников-вселенский и земной.

По тонкой скользивший кромке
Туда, где мерещился крах,
Отрок мгновения комкал
В разврате и кутежах.

В виденьях не зрил он Исуса
И с дьяволом в сговоре не был,
Потомок монголов и русов,
Сын православного неба.

И к истинам был недоверчив-
Их часто сжигали в нём,
Два встречных вселенских смерча
Заиндевелым огнём.

Но меченый тайной счастливых,
Однажды, рассеяв печаль,
Унёс он прозрения вывих
Любить поднебесную даль.

И сердце, что мнилось льдиною,
Оттаяв, согрело грудь,
И слился в громадность единую
С душой его Млечный путь.

А когда, опираясь на посох,
Шёл он прочь от строений железных,
Светилась в глазах раскосых
Звезд отражённая бездна.

На Руси и бунт своеобразен,
Словно души путает шаман.
Удалой казак был Стенька Разин
И лихих людишек атаман.

Он собрал всех дышащих отвагой,
Кто умел рубиться и стрелять
И подался с озорной ватагой
По чужой земельке погулять.

И блистали под зарёю сабли,
И висел от залпов едкий дым,
Чтоб братушки духом не ослабли
Добывать победу надо им.

С гиканьем, сметающей всё лавой,
Ведали ли, мчась во весь опор,
Что летят овеянные славой
Прямо к верной плахе под топор.

Вот уже кручина ночью звёздной,
Как тревога в плачущей струне,
Не пора ли предводитель грозный
Вспомнить о родимой стороне.

И пошёл судьбе своей навстречу,
Он по зову в сердце тлевших смут,
Оттого вздымя кострами вечер
Про него так чувственно поют.

Его щедрым видели и гневным
На пути к туманным берегам.
Он однажды утопил царевну
За убитых пленных мстя врагам.

На Руси и бунт своеобразен,
Словно души путает шаман,
Удалой казак был Стенька Разин
И лихих людишек атаман.

Расскажи мне осень про завет,
Истину шепни в душевный омут
И вдохнув благословенный свет,
Видеть всё я стану по другому.

Отшуми печальною листвой,
В золото одетая со вкусом,
И под шелест несказанный твой
Кто-то вспомнит на земле Иисуса.

Ведь для тех,кто верить не устал,
Не заснувших бренными сердцами,
Звёздами он вечность распластал
И она над судьбами мерцает.

Расскажи мне осень про завет,
Истину шепни в душевный омут
И вдохнув благословенный свет,
Видеть всё я стану по другому.

От любви рождается Любовь.
Как от ветра пламенеют щёки,
Жизни высший смысл – она, Любовь,
Сердце укрывающая шёлком.

С ней Надежда об руку идёт,
Без неё путь горек, безотраден,
С нею – мир восстанет, оживёт,
Брызнет соком спелых виноградин.

Вера – беззаветная сестра,
Как же без неё нам бесприютно,
Вера – как береста для костра,
Путь укажет в океане смуты.

Мудрость жизни нам явил Судья
Трёх невест на землю посылая,
Смерть поправ, в сердца людей войдя,
Да пребудут в них они до края!

Душа космополитка -
Родится, кем захочет:
Евреем и арабом,
Афро-американцем
Узбеком или русским,
Бурятом иль китайцем,
Якутом иль монголом.
И только тело смертно,
Смердит, пока истлеет;
Какие-то там гены
Прабабок и прадедок
Всех в крови своей носит
И помнит о своих.
А души как перчатки,
Откуда их приносит?
Любому подойдут.
Сейчас повсюду в мире
Тела уничтожают,
Чтоб на Земле остались
Прозрачные лишь души.
Им некуда родиться,
Страдают, да и все.
Сплошная толерантность...
Бесполый абсолют...

29 сентября 2011

Рождество Богородицы

В сентябре, как и водится
Облетает листва...
Рождество Богородицы....
Осень в дом к нам вошла.

И всё чаще дождливое
Утро смотрит в окно,
Только сердце счастливое -
Рождество! Рождество!


P.S.
Всей вселенной отрада
Девы Чистой рожденье!
Сокрушив клятву ада,
Душ заблудших спасенье![color=blue]

Как скоро облетают листья
И караван их нескончаем,
Дорог промокших паутинки
Ложатся оттиском печалей.

Минует год, свой бег закончив,
Как спринтер на пятьсотметровке,
Без передышки, мимо прочих
Ждём чуда, как рыбак, поклёвку.

И кто то, не вписавшись в зиму,
Поднимется над суетою,
И осень прокурлычет мимо,
Над оболочкою пустою…

Завоют ветры «где ты, где ты»
На берегах небесных пашен,
И стоном пыльной старой флейты
Затихнет век, как сон вчерашний.