ПРОЗА

«Они сами себе присвоили эту категорию и много лет успешно ею пользуются. А вообще – в целом – всё это – сплошные еврейские народные сказки, выдуманные для простачков, вроде нас, славян».

«Ох, негодник, так ты ещё и вольнодумец!»- поддеваю его, шутя, но в душе огорчаюсь, что парень, мой крестник, оказывается, давно отошёл от Бога.

Он цитирует мне почти наизусть Дедушку, так в их среде называют фюрера, называвшего евреев и цыган генетическим мусором. Однажды он привёз диск с запрещённым фильмом «Вечный жид», снятым в Германии в пропагандистских целях в 1940 году. Очевидно, картину снимал режиссёр талантливый, в фильме эти самые вечные жиды выглядят, мягко выражаясь, непрезентабельно, я бы сказала, даже отталкивающе. Особенно в том эпизоде, где они варварским способом медленно убивают быка. Я даже не смогла на это всё смотреть. А племянник настаивает:

«Смотри, смотри, ты ведь всегда со мной споришь - видишь, какие они на самом деле, и это их настоящее лицо».

Я понимаю, что в свои игры мальчики заигрались и в ответ пытаюсь хоть как то защитить евреев, они кажутся мне незаслуженно обиженными. Я вспоминаю, что классе в восьмом нас водили на коллективный просмотр фильма М. Ромма «Обыкновенный фашизм». Тогда он вызвал во мне целый пласт самых разных эмоций, от крайней степени жалости до растерянности перед жестокостями страшного по своей сути явления – нацизма. Я помню, даже плакала ночами, вспоминая эти горы скелетов, горы детских башмачков, груды женских волос, кучи золотых зубных протезов, сумочки из человеческой кожи, очереди в крематорий, матерей, рвущихся к своим детям, доктора Менгеле, проводящего опыты над этими детьми. Фильм Ромма потряс меня так, как ни один последующий фильм, просмотренный за уже немалый отрезок жизни. Так, как ни один игровой фильм ужасов, которые я одно время, после появления видеомагнитофонов, пристрастилась смотреть на ночь глядя в полном одиночестве. Я повторюсь, ни один фильм ужаса не вызвал подобной реакции, как фильм «Обыкновенный фашизм». С тех пор я не люблю смотреть фильмы о войне, разве что, снятые в сталинское время, они все с оптимистичным концом.

Я вспоминаю знакомых евреев, когда то живших и живущих в нашем городке и рассказываю о них своему племяннику. Все они очень достойные, уважаемые люди. Среди них есть и были совсем простые, работавшие на двух работах женщины – еврейки, одна медсестра, другая ветврач, тащившие по жизни своих мужей – пьяниц, русских по национальности. Я знаю их дочерей, тоже вышедших замуж за русских, и подобно матерям тянущих свою лямку, но не бросивших своих непутёвых мужчин, сломавшихся в постперестроечное время. Одна только вышла за молдованина и их семья преуспевает. Само собой, если судить о достатке по нашим, провинциальным меркам. Двухэтажный деревянный дом, у него три работы и она трудится продавцом, рядом, в соседнем маленьком магазинчике. Соня, назовём её так, очень уважительно отзывается о своём муже и любит похвастать соседкам о новых приобретениях. Распишет всё в таких радужных тонах, что ахнешь! Это национальная еврейская особенность – гордиться любым, даже маленьким успехом. Может быть, таким нехитрым способом они и приманивают удачу? Как вы думаете? Или дело в том, что вкалывают они «как папа Карло»?

Все знакомые евреи работают чуть не до последнего дня на этом свете. Аарон Абрамович, в девяностых годах, со слезами эмигрировавший вслед за дочерьми в Израиль, по слухам, до сих пор даёт в Хаифе консультации по советскому праву. А ему сейчас ни много ни мало восемьдесят седьмой год. Он ведёт переписку с одной из бывших своих возлюбленных и до сих пор жалеет, что пришлось покинуть Россию и маленький городок, где прошли лучшие, молодые годы его жизни.
Показательно, как Аарон Абрамович воспитывал своих дочерей – близняшек, их звали Татка и Ёлка. Девочки по окончании школы попробовали поступить в Первый медицинский институт в Ленинграде. Провалились или баллов на вступительных не набрали, но факт, что обе в институт не прошли и вернулись домой.
Как бы поступил русский папа, если бы работал главным юристом на крупном комбинате союзного значения? Он, скорее всего, пристроил бы дочурок на уютные местечки – секретарями или делопроизводителями, что бы, не дай бог, крошка не сломала наманикюренный ноготок. Но умный еврейский папа поступил жестоко: он дал обеим в руки по метле и определил мести территорию. И они мели, не смели возражать отцу, а по вечерам готовились к новому поступлению. На следующий год дочки успешно прошли по конкурсу и выучились спустя семь лет на педиатров. Сейчас работают в Израиле по специальности. Чем не пример для русских работоспособности и упорства?
Однажды Ёлка, будучи студенткой, не спросясь родителей, привезла на смотрины жениха – негра. Папа встречал дочерей с поезда и тут же купил чернокожему возлюбленному обратный билет, не возмущаясь и ни с кем не советуясь. Поезда тогда ходили чаще, чем теперь. Что он ему сказал на прощание, история умалчивает, но дочь больше подобных фокусов не выкидывала. Чем не пример решительности и непреклонности, моментального нахождения верного решения. Как всякий еврей, Аарон Абрамович имел широкий круг высокопоставленных знакомств, умело пользовался своими возможностями. При всём при этом он слыл обаятельнейшим мужчиной и ловеласом, что для многих евреев так же характерно. Что же русским мужчинам мешает быть столь же любезными с дамами, как и заводить друзей не ради выпивки, а ради совместных дел?

Жили при советской власти в нашем городке и другие лица еврейской национальности, один из них талантливо писал эпиграммы в местную газету и рисовал шаржи. Двое других руководили небольшими промышленными предприятиями, весьма успешно.

Однажды мы с дочерью ездили в Финляндию на экскурсию выходного дня. В автобусе перед нами и рядом, через проход, сидела еврейская семья: папа, мама, уже весьма пожилые люди, их сын с типично еврейской внешностью – кудрявые плохо вымытые волосы, которые он постоянно теребил, рядом - его невеста. Девушка была похожа на славянку, светловолосая, симпатичная, высокая и манерная. Всю дорогу семья непрерывно поедала то бутерброды с рыбой, то с ветчиной, то соки, то доставали целые пластиковые судки со снедью, где аккуратно были разложены листья салата, на них порезаны помидоры, рядом какой то сложный гарнир и большой бифштекс. Всё это сопровождалось разговорами через весь автобус с двоюродной сестрой, сидящей ближе к водительскому креслу. Сестра недавно вернулась из Израиля и рассказывала о том, как хорошо устроилась Циля:

«У неё свой дом и даже маленький бассейн!»

При этом сестра приносила фотографии, которые семья внимательно рассматривала. Экскурсовода никто не слушал, в том числе и мы, потому что трудно было уловить сухие статистические данные, излагаемые бесстрастным дикторским голосом, произносящим текст с грамматическими ошибками. Кроме того, мешали и соседи. Это у евреев в крови – вести себя непринуждённо в любой обстановке, тем более их была целая команда – пять человек. Интересно было замечать, как реагировал молодой еврейчик, когда мама заботливо протягивала ему два бутерброда. Он отвечал:

«Света это не будет. Света это не ест. Света ничего не хочет».

Съедал всё сам и при этом всё время почёсывался. Неприятная картинка, надо было это видеть! А Света за весь день выпила только литр сока и скушала маленький сырок с нулевым процентом жирности.

В таможенном терминале папа еврей, поглядывая по сторонам и на нас в частности, мы снова оказались позади, глубокомысленно изрекал что то о ненадёжности конструкций, поддерживающих потолок. Предлагал сыну другой крепёж, вспоминал какие то свои проекты, он где то что то очень удачно когда то спроектировал…

«Любят же они играть на публику!» - отметила я в очередной раз.

Более всего меня удивило, как старый папа - еврей, хромой, с палочкой, карабкался на самую высоту, что бы осмотреть водопад и сфотографироваться на его фоне. Как быстро он двигался, как фотографировал всё подряд и сам позировал с женой, сыном, невестой сына, сестрой, прося нас снять их всех вместе на фоне красивого кустарника – в то время цвели рододендроны.

Многие ли наши старички сохранили такое детское любопытство, вкус к жизни и непосредственность. Я понимаю, тут роль сыграла ещё и еврейская натура: за поездку заплачено, нужно всё осмотреть по максимуму. И этот еврейский дед на своих искривленных ногах носился с палочкой впереди всей экскурсии, рядом с экскурсоводом, что бы ни слова из услышанного не пропустить. Чем не пример для нас, людей малоактивных, часто инертных и не любознательных.

Когда мой племянник говорит мне, что евреи – это Мировое Зло, их правильно уничтожал Гитлер, что это они придумали систему кредитов, для того, что бы грабить под маской доброделания. Что это они убили царскую семью, они совершили переворот семнадцатого года, они извратили искусство Возрождения, выпятив все грязные человеческие инстинкты, свойственные лишь скотам. Они плодятся как тараканы и там, где появился еврей, жди десяток другой новых евреев – они займут все «рублёвые» места.

Я не знаю, верить ему или не верить… Или верить своим глазам и видеть лишь то, что рядом живут такие же люди, немного позёры, немного бесцеремонные, немного болтливые, но при этом - трудяги, не пьяницы, не завистники, на которых в работе можно положиться. Такие же люди. Как мы с вами.