| Она долго не могла простить своих родителей за то, что они дали ей имя Вероника. Мама в детстве звала её Вероничкой – клубничкой или Конфеткой. В пятом классе школьные хулиганы стали дразнить Вероникой Маврикиевной. Был в те годы мужской дуэт юмористов, переодетых в женские платья, вроде теперешних «Русских Бабок». Дома Вероника плакала, даже устраивала истерики и тогда все взрослые стали звать её Верой, а потом и одноклассники привыкли. Для подруг у неё было своё имя - Ника. Как и для людей близких, кому она могла доверять. Для всех остальных – холодное Вера. Муж тоже звал её Вера, Верунчик. Свекровь – Верочка, для невестки она – мама Вера, для зятя Вера Андреевна. Как и для всех прочих. В шестнадцать лет она влюбилась. Героем её романа стал мальчик, ровесник. Учился он правда, годом позже, заканчивал восьмой. Чувство засияло яркое, как вешнее солнце на синем небе в тот день, когда он пошёл провожать её после школы. Был конец марта, но весна накатила ранняя. Земля уже почти везде освободилась от снега, кое где вдоль обочин дорог показались жёлтенькими мини – солнышками цветочки мать мачехи. Встречались они каждый вечер, как только сделаны были уроки, слонялись по улицам, как неприкаянные, заходя в подъезды, чтобы поцеловаться. Словом, дело обычное для людей шестнадцати лет. Гормональный взрыв. Так после она определила это состояние лёгкого помешательства, когда душа танцует польку бабочку перед очередным свиданием. Когда мир тускнеет, приобретая тускло – серый цвет, когда долго не удалось увидеть своего ненаглядного. Сколько об этом чувстве написали поэты стихов и поэм! Сколько жизней пропало ни за грош из за несчастной любви. Ради чего? Какая всё же глупая штука любовь. Да и нет её вовсе. Всё фантазии одни. Раньше господам дворянам нужно было найти себе лекарство от скуки, вот они и выдумали любовь. Что б время быстрее бежало и было кому показывать новые наряды. На них глядя простой люд стал подражать, и у них любовь появилась. На самом деле всё дело в гормонах. Состарится человек и никакой ему любви вовсе не надо. Хорошо прожил и без неё. Иногда даже лучше. И дети без любви родиться могут, сколько угодно. Главное, что бы человек твёрдо знал одно: Долг. Иными словами можно назвать это порядочностью, чистоплотностью, правилами и принципами жизни. Будешь знать свой долг, тогда и жизнь твоя великолепно сложится. Так ещё в молодости решила Вера Андреевна и оказалась права. Муж у неё оказался человек достойный, надежный, солидный и респектабельный, к тому же всем нравился, как старинный тётушкин буфет красного дерева у них на даче. Родили двоих детей, выучили и вывели в люди, как принято. Сейчас уже можно пожить для себя. Вера Андреевна полюбила ездить с такими же, как сама, свободными подружками на распродажи, всевозможные выставки, антикварные лавки. Сидели в кафешке, рассуждали за чашкой зелёного чая о мужиках. В основном тема была одна: все мужики – козлы. Второй вариант: о несчастных бабах, погнавшихся за призрачной любовью.
Вера всегда отстаивала свою точку зрения: «Блажь и удел слабых ваша придуманная любовь. На самом деле каждый любит в первую очередь себя. Да, я могу сказать, что и я люблю своего Геннадия Викторовича, но люблю до той поры, пока мне с ним удобно. А ему со мной. Я всё делаю для того, что бы создать ему максимально комфортные условия для жизни. Он это очень ценит и тоже старается. Денежки зарабатывает, в клювике мне приносит». Вот такой у нас с ним негласный договор, нарушать который никому не выгодно. А молодых девок я не боюсь. Он у меня брезгливый». «Да все они брезгливые только на словах! – возмущалась Наташа, её всегдашняя оппонентка в их нескончаемых спорах, - а на самом деле при виде упругой попки и у твоего Гены слюни до ремня повиснут, и не говори мне больше ничего!» Вера только смеялась над горячностью подруги. «Ну, вот скажи, разве жила бы я так, как живу сейчас, если б захлебнулась тогда в этой своей любови? Да никогда! Ковырялась бы с утра до вечера в земле, а по вечерам штопала бы мужу носки, да искала бы его пьяного по посёлку». «Расскажи ка, тихоня ты наша, что ты от нас так долго утаиваешь?- заинтересовалась Наталья.
«Да всё это глупости, девочки, не стоит и ворошить. Расскажу завтра, в сауну пойдём с Вами? Да? Вот там всё и узнаете». Вера долго не засыпала вечером, вспоминая то одно, то другое событие… Как замуж не долго думая вышла. Хотела Игоря, любовь свою забыть – и оказалось, сделала правильный выбор на всю жизнь. Как так получается? Кто бежит от счастья – находит его, а другие ищут – и впустую маются. Их школьную любовь тогда запретили, развели их в разные стороны по совету учителей. Вызвали с обеих сторон родителей и объяснили, что дети могут наделать глупостей и плохо кончить. Под глупостями тогда понималась ранняя беременность – ЧП районного масштаба. А у них то и в голове тогда, кроме стихов, ничего не было. Итак, порешили: нужно, что бы они как можно реже виделись, может, остынут. Игоря отправили учиться в другой город, а Вера стала заканчивать десятый класс. Они действительно стали видеться редко и письма он перестал писать. Так и улеглось… Она уже была замужем и уже ждала своего первенца, но шёл только третий месяц и она по прежнему была стройна. Случайно встретились на улице родного города и обрадовались друг другу. Был обеденный перерыв и снова весна и снова сквер у фонтана. Смотрели друг на друга: он серыми, а она карими глазами. Почти не разговаривали. Держались за руки. «Может быть, вечером в кино сходим? – предложила она. Я могу задержаться, муж в командировке». «Нет, Ника, нет! Давай не станем обманывать друг друга. Я уже не мальчик, что ж мы с тобой, как те пионеры, опять по улицам станем слоняться? Всё или ничего!» Так они тогда и расстались, ни о чём не договорившись. Хорошо, что не договорились, сердце и сейчас больно сжалось. Какие последствия могли быть от этой случайной встречи! Прошло около семи лет и снова в родном городе они встретились в начале мая. Как он был красив! Как молодой князь с картин Константина Маковского. Серые глаза, борода, мягкий ласкающий и весёлый взгляд. Ох, обольститель! Не удержалась, согрешила тогда. Все пять дней, что гостила в родном городе, каждую ночь он приходил к ней и исчезал, как тать, на рассвете. Потом пришла пора расстаться и Ника уехала к мужу и детям, вновь став заботливой мамой и женой. Приказала забыть себе о случившемся и, действительно, как только накатывало воспоминание, она гасила его, словно лампочку в передней. Она не хотела разрушать свою жизнь. Ей подкатывало к сорока, когда они вдвоём с мужем приехали в её родной городок подышать природой, порыбачить, погулять по лесу, поискать грибов. Они оба обожали тихую охоту и хвастались друг перед другом своими трофеями, впрочем, она замечала: так делают все знакомые пары, по видимому, это древний инстинкт. Отъехав от города на небольшое расстояние, оставили внедорожник на краю леса. Начало августа и соседи сказали, что грибов в лесу полным полно, особенно волнушек. Муж решил, что он пробежится с собакой чуть подальше;он на разведку, а Верунчик остаётся в тылу, пусть далеко от машины не уходит, мало ли чего. Вера женщина послушная, дальше пределов видимости не заходила и стала уже скучать, собираясь вызванивать мужа, что бы узнать какой у него результат. Метрах в двадцати от неё дымил костёрок и был устроен шалаш из веток, покрытых куском полиэтилена, каким сельские жители затягивают теплички. Она несколько раз прошла вдоль него из любопытства. Кажется, он был пуст. Вероятно, пастух тут от дождика скрывается, подумала она. «Ника! – Позвал незнакомый, чуть треснувший голос, совсем близко. Вера от неожиданности чуть не уронила корзинку с десятью лисичками, которые ей удалось найти за тот час, что она тут слонялась, как неприкаянная. «Ника, ты меня не узнала?» О, господи! Как он её напугал, человек, который знал её прежнее имя. Но Вера, женщина уже опытная, она не выдала испуга и храбро - беспечно ответила: «Почему это не узнала? Выходи, раз знаешь меня!» Вот уж кого она не ожидала увидеть в этом лесу в этом шалаше и таком виде. Это был снова Игорь. Но как он изменился! Борода цыганская, да и весь он как старый цыган из сказки Пушкина: волосы до плеч, сапоги кожаные солдатские, жилетка, рубаха рваная. Живописен, ничего не скажешь! «Муж у тебя крутым стал, да и сама ты изменилась. Поправилась, но не сильно. Нормально, узнать можно. На джипе приехали. Да ты меня не бойся, что ты молчишь?» «Фу, Игорь, ты прям лешим стал! В пастухи что ль определился? Что вообще происходит?» «Да, Ника, долго рассказывать, как то всё у меня не так, как у людей. Фермерством занялись, да прогорели, пять коров осталось, вот пасу их тут каждый день, да в лесу можно сказать и живу, дома только ночую. Так вот. А ты?» «Вот, что Игорь, я чую. Муж вот вот подойдёт, не нужно, что б он нас видел. Он дня через четыре уедет… Помнишь наш старый дом? Заходи, только сначала приведи себя в порядок». «Бороду я снимать не стану, без неё меня комары заедят! «Ладно, хотя б расчеши, чучело!» На том и расстались. Муж действительно через неделю уехал. Вера снова перестала ждать встречи с Игорем, как вдруг неожиданно, когда она уже заканчивала уборку дома, снимая с забора повешенные коврики, увидела, как идёт по её коротенькой улице прежний Игорь: свежевыбритый, в белой рубахе и чуть пьяный. «Ни – и – ка! Стой, Ника! Это я для храбрости!»- улыбка прежняя, если не считать отсутствия двух боковых зубов. «Пустишь?» «Давай заходи быстро, не светись!» «А что, боишься, муж узнает, прибьёт?» «Игорь, ты просто в прошлом веке живёшь! Разве б я стала жить с ним, если б он руку на меня поднял! Да я и повода не даю!» «Ах, ты, праведница моя, а вспомни ка, как ты меня любила … Сколько там лет прошло? Кто был на ком, весь век знаком, слыхала? Вот и нас с тобой водит друг возле друга чёрт, а вместе не сведёт… Слушай, а выпить у тебя есть? Налей!» Вера принесла два стаканчика, пару бутербродов. Огурчики свежепросольные. «Что пить будешь? Водка, вино, пиво? Может, господин коньяку желает?» «Ника, я ведь не пить к тебе пришёл. Не издевайся. Сядь. Пива вначале плесни. Вот слушай, когда мы в прошлый раз с тобой встретились, вспоминаешь иногда?» Кивнул: «Я тоже». «Я тогда неожиданно исчез, не попрощался. Я сделал это нарочно, что б тебе стало больно. А тебе всё равно, я вижу. Ты жизнью довольна. Довольна? Конечно. Твой Геннадий, как его по батюшке, Викторович? Конечно, разве ж со мной его можно сравнивать? Заблудился я в этой жизни, Ника, что б она совсем пропала!» Он провёл рукой по её коленке: «А ты ещё вполне, молодцом!» Она отвела руку: «Не балуй!» Какая то тревога вдруг возникла и холодок пробежал между лопатками. Зачем ей слушать истории неудачников. .. Всё равно всё уже позади и … нечего душу бередить! «Давай, Игорь, пей своё пиво и на выход! Мне не по себе!» «Ты и выслушать не хочешь? Не хочешь знать, почему я вдруг стал таким? НЕТ? Нет, ты должна знать, как я жил все эти годы. Слушай». Игорь часа два изливал Вере душу, как личному психотерапевту. Они сидели на веранде друг против друга, курили. Вера тоже взяла сигарету, хотя бросила лет пять уже назад. Игорь закончил техникум, стал автомехаником. Женился. Не удачно, развёлся. Снова женился, на женщине старше себя. Ей долго было не выносить ребёнка. Наконец, долгожданный мальчик. Не слишком здоровый, долго не ходил. Вырос. Служил в Чечне. Вернулся с больной психикой. Бьёт и мать и отца. Работают на него, как негры. Наркоманит, отнимает деньги. «Один раз с дружком на пару так меня отволохали, что я едва богу душу не отдал! Отбили мне все…, - он подбирал слово. «Мужское достоинство, что ли?» «Ну да, так что можешь не бояться, я не опасен». Он взял её руку, положил на своё колено. «А скажи, Ника, если б начать жить заново… могли б мы? Могло б что то путёвое у нас получиться? Нет? Мне тоже так кажется… Ну, я пойду?» Подумала: «Стал сутулиться. Раньше ходил грудь колесом». Проводила до калитки. «Ну, прощай, увидимся, нет?» «Как Бог даст. Пей поменьше» Завтра всю эту историю она расскажет подружкам как забавную байку, святочный рассказ. «Вот посмеёмся!» Этим летом Вера снова съездит с мужем на родину. «Порыбачим, поживём в палатке у озера. Грибов поищем. Может, снова Игоря увижу, теперь уж в последний раз. Говорят, он жив ещё».
| 
