Шуба с недавних пор стала для Любы навязчивой идеей. Она сделает её королевой, к Любе будут обращены осторожные взгляды прохожих, особенно мужчин. Женщина в дорогой норковой шубке, светлой, длинной, мягкими сдержанными волнами подчёркивающей каждый шаг, похожа на диковинную жемчужину среди моря немарких дублёнок и ещё более непрезентабельных пуховиков. Меховая роскошь волнует и будоражит Любино воображение. Будь у Любы такая шубка, следом за ней появился бы и муж, с которым она была бы безмерно счастлива.
Однако зарплата библиотекаря не оставляет шансов на воплощение мечты. Любе остаются журналы, в которых сомнительные красавицы томно выпячивают губки и по кошачьи щурят глаза, шагая журавлиными ногами по подиуму в развевающихся лёгких манто из норок, заморских шиншилл и русских песцов.
Люба достигла того возраста, когда первые, вторые и последующие романы её коллег уже закончились более или менее удачными брачными союзами. А она тем временем всё ещё пребывает в ранге позапрошлогоднего невостребованного свитка, кое – как на скорую руку свёрнутого, который среди многочисленного товарного ряда купцы- молодцы могут никогда не заметить в погоне за новизной, даже не взглянут на упаковку, тем более не поинтересуются, что под ней.
А под ней таится мечтательная нежная душа и не менее нежное тело, которого будто не касается нечистота городской жизни, разъедающая нравы более востребованных конкуренток на доступных мужскому взгляду рабочих местах – в тренажёрных залах, рекрутинговых агентствах, автосалонах, цветочных магазинах и подобных заведениях, использующих труд молодых невзыскательных особ.
«Всё дело в оболочке», -
решила для себя Люба. И, как ни странно, отчасти она была права. Порой дорогой мех может затмить ум, открытое сердце и даже добропорядочность, столь малоценимую и редкую отличительную черту девицы на выданье.
«Будь у меня в двадцать лет шубка, о какой я мечтаю, Серёжка, Маринкин муж, конечно, выбрал бы меня! А когда в библиотеку пожаловал этот выпендрёжник Савва, владелец собственной фотомастерской, он точно заметил бы меня, а не Ирку из детского отдела, которая без умолку стрекочет, будто родилась в гнезде у сойки.
Мама позвонила Любе в декабре и сообщила неприятную новость. К ним в посёлок привели газопровод. Поэтому деньги, отложенные на шубку, родителям придётся потратить на благоустройство дома.
«Любонька, ты не переживай только! За лето я постараюсь собрать тысяч пятьдесят, так что к следующей зиме точно купим. Я все ягоды, грибы, первую зелень с огорода, всё дачникам буду носить. Не волнуйся, соберём. Сами как – нибудь проживём, что нам, привыкать что ли!» Люба послепохоронным голосом отвечала:
«Да, мам, конечно соберём. Да. Да. Пятьдесят тысяч! (Знала бы ты, сколько на самом деле стоит моя мечта!) Ну что ты, мама, я нисколько и не расстраиваюсь. Конечно, на пенсии она мне будет ещё нужнее, в смысле тепла. Да нет, это я так. Ты сама не переживай за меня. Пока…»
Люба на работе держалась, хотя и куксилась весь день, а вечером, идя потихоньку домой, вволю наплакалась. Она провела весь день, ни разу не выйдя на улицу, среди пыльных томов и журнальных подшивок и с работы отправилась пешком, что бы продышаться, и отдать ветру и колючему снегу всю тоску, пускай уносят за тридевять земель.
Что же делать, придётся ещё одну зиму, третью, таскать этот надоевший пуховик защитного полувоенного цвета. Купила его на распродаже, послушав приятельницу, что ей идёт зелёный цвет. Как же, в нём она ещё больше похожа на лягушку.
«Вот так умные девчонки устраняют с дороги противниц и конкуренток», - усмехаясь обрывочным мыслям, терзала себя Люба.
Последняя перепись, сегодня обсуждали на работе, выявила острый дефицит мужчин, так что девушкам за тридцать – увы, достаются разведённые, альфонсы, пьяницы, тайные извращенцы и тому подобные сомнительных достоинств малоценные экземпляры. Что бы их «прочитать», нужно сначала найти недостающие страницы, разгладить их, разогнуть загнутые уголки, почистить, а то и вовсе сменить обложку, - словом, возни много. А будет ли интересно – вопрос. Можно зря потратить время на реставрацию, а потом – раз, облом! Оказывается, что всё напрасно – том нужно вернуть хозяйке, он чужой».
Так размышляла Люба по дороге домой, гуляя по самым тёмным дворам, ведь её никто не ждал. Колючий кактус на подоконнике не в счёт. Он даже ни разу не зацвёл!
Ночью Любе приснился сон. Идёт она будто по лесной дороге летом, и вдруг сзади слышит – кто то ей сопит в плечо. Оглядывется Люба – боже, медведь на задних лапах. Любе жарко, солнце печёт, а медведь в накинутой поверх косматой шкуры норковой шубе, только не в светлой, а в чёрной, блестящей. Медведь будто говорит Любе:
«Уф! Уф! Ну и жара, разморило!» - и головой лохматой крутит, а потом ещё говорит:
«Хорошо тебе, Люба, не надо на жаре шубу носить! А мне по должности положено, я здешний царь. Видишь, хожу в двух шубах, да маюсь!» - и пропал.
А к чему приснилось, Люба не знала. Она девушка серьёзная, в отличие от коллег, сонниками своё время не занимала, а равно и гороскопами. А вот кроссворды решать любила, самые сложные слова, которые никто на работе не отгадывал, вставляла в сетку в два счёта.
Промелькнул декабрь, и Люба заблаговременно отправилась к начальнице на приём, договариваться насчёт новогодних каникул. Она поедет в гости к родителям, если дорогая Алевтина Сергеевна позволит ей дни дежурств перенести на посленовогодние выходные. Добрейшая Алевтина Сергеевна, сама лишь пяток лет назад узнавшая тихие семейные радости, конечно, вошла в её положение и отпустила тихоню домой.
«Всё равно эта овечка никого здесь, тьфу, тьфу, сидя у окошка, не найдёт. Пусть хоть на свежем воздухе побудет, мать с отцом порадуются».
Так Люба в канун Нового года поздним вечером оказалась в наполовину пустом рейсовом автобусе. В последнюю минуту в него заскочил здоровый детина лет тридцати с рюкзаком и дорожной сумкой.
«Девушка, автобус в Медвежий идёт? Я до посёлка Тальцы доберусь на нём?» - парень, видно, крепко выпил, отправляясь в путь дорожку.
«Доедете, - отвечала Люба, отодвигаясь, мне тоже там выходить. Только отвернитесь и постарайтесь не дышать!»
«Совсем не дышать я не могу, но постараюсь!»
Парень успокоился и через пару минут уже закивал головой при каждом толчке автобуса и, наконец, опустил голову на Любино плечо, доверчиво посапывая носом и даже иногда всхрапывая. От такого близкого соседства Любе пришлось отвернуться и всю дорогу смотреть в заснеженное окно, время от времени вытаивая кулачком дырочку размером с глазированный пряник. Мама в детстве пекла Любаше такие прянички в виде лошадок, куколок, мишек и зайцев.
Через два часа водитель крикнул:
«Тальцы», остановка по требованию».
Парень никак не хотел приходить в себя, Люба едва успела вытащить его сумку, рюкзак, а потом уже и самого свалившегося на её хрупкие плечи попутчика.
«Вот не было печали… Как я его потащу… На себе, что ли?
«Эй, молодой человек! Вы приехали! Тальцы – вот они, за поворотом. Но до них ещё с полкилометра, вы меня слышите, товарищ?»
Но бедолагу так разморило, что он, кажется, не понимал, где находится и что вокруг происходит. Бормотал нечленораздельно, артачился, Юльчонка какого то вспоминал, сюрприз какой то.
«Ты, гад! Очнись! Вставай, и ползи за мной! Ну где ж ты так налакался? Я же тебя не доведу!» - сердилась Люба.
«И бросить нельзя, замёрзнет. Ой, мамочка! Что же мне делать? Тут в яме и телефон не возьмёт, на гору надо идти», - горевала она, чуть не плача.
Времени шёл уже восьмой час вечера, темно. Хорошо хоть луна полная и дорога накатана. Видно её, с пути не собьёшься.
Люба взяла свою сумку, рюкзак этого шалопута, пошла по дороге к Тальцам. Решила, что будет сначала относить сумки, потом рюкзак, он тяжёлый. А уж потом и основную поклажу – попутчика, навязавшегося на её голову. Парень шёл, едва переставляя ноги, как тяжелораненый. Ох, и намучилась с ним Люба! Кому то такой подарочек достанется. Хотя, Юльчонок всё равно обрадуется. Деревенским невестам удивительно бывает, если жених трезвый придёт. А этот в самый раз подоспеет – да и скоро уж очухаться должен.
Так Люба совершала свой маленький подвиг во имя какого то неизвестного Юльчонка, которой, может и не нужен вовсе этот писаный красавец. Люба успела уже рассмотреть внешние данные своего визави. Шапка волос, брови соболиные, глаза серые, губы яркие, вся и беда, что пьян. В посёлок вошли, дорога как раз делила его пополам.
«К кому приехал то, друг любезный? Куда дальше вести тебя? Как фамилия девушки?» -
Любе только что казалось, что он протрезвел, а тут опять с ним новый приступ, ноги не слушаются. Хоть плачь! Вот же – до родного дома рукой подать, окна на улицу светятся, а ей этого пьянчугу деть некуда.
Девушка, оставив поклажу, парня, снова осевшего на снег, побежала звать маму на помощь, иль отца. Что то нужно решать с этим гулякой. И одет, главное, хорошо, отметила Люба, модная такая куртка, снимут - жалко будет.
Скоро – наскоро расцеловавшись с родными, Люба заставила их обоих одеться и выйти на улицу. Чудеса – парня и след простыл, будто его и не было. Поахала Люба, поудивлялась, покрутил головой отец. Посмеялась мама, будто и не поверив дочкиному рассказу.
«Да то, знать, нечистик какой к тебе привязался!» – сделал предположение отец.
«Молчи, нечистик бы не смылся, а тут вон, погляди, в сугробе ямка, вон и следы в проулок свежие» - вступила в расследование мама.
«Пошли к дому, хватит уже гадать, должно, теперь не заблудится, кто -нибудь прию… тит, - промолвила Люба, увидев возле крыльца парня, с которым она провела бок о бок почти три часа уходящего года.
«Здравствуйте, Анна Тимофеевна и Николай Алексеевич! Доброго вам здоровьичка в наступающем годе!»
«Году!» - машинально поправила Люба и, вглядевшись в лицо говорившего, узнала в нём Мишку Царёва, который жил когда то на другом краю посёлка, в Концах. Потом они всей семьёй куда то переехали.
Мишка ещё школьником бегал за ней хвостиком, до тех пор, пока не случился их отъезд. А Люба его в те годы в упор не видела, он же моложе её, считай - на два года.
«Любчонок! Прости, что разыграл тебя. Прости дурака! Зато теперь я знаю, что ты меня нипочём не бросишь, ни пьяного, ни трезвого! Я ведь к тебе и ехал, думал, была, не была! Знал, что ты тоже холостячка. Как и я!»
«А как же твой Юльчонок? Ты спьяну ничего не перепутал?» - строго спросила Люба.
«Любчёнок! Это ты не расслышала! Я говорил – Любчонок!» - смеялся в ответ Мишка.
«Вот те на! Сюрприз!» - только и мог вымолвить будущий тесть Николай Алексеевич.
«Шалопут! Ох, Любка, не видать тебе с таким обормотом шубы, не видать!»- идя вперёд, не забывая приговаривать на ходу: «Проходите, проходите, рады гостям!», бормотала будущая тёща Анна Тимофеевна.
«Как это так, не видать? А ну, снимай свою лягушачью шкурку, я пуховичок имею ввиду, пояснил Мишка. Я же не с пустыми руками свататься приехал. Вот – примерь, Любушка!»- и с этими словами расстегнул молнию на дорожной сумке, достал что то длинное в целлофане, вытащил и накинул Любе на плечи.
Шубка, из чёрной норки, не такая, как мечтала невеста, но лёгкая, нежная, заиграла, засияла на её плечах.
«Я хотела светлую!» - засмущавшись от влюблённого взгляда Михаила, шепнула Люба.
«Ты согласна стать царицей здешних лесов? Меня главным лесничим сюда назначили, в наш район», - пояснил Михаил.
«Отвечай немедленно, Ряскина! – по прокурорски торжественно повторил совершенно трезвый жених.
«Можно, я отвечу тебе утром. Утро вечера мудренее»,-попросила благоразумная Люба.
Она вдруг вспомнила то, о чём давно забыла. Ей было лет десять, когда Мишка принёс ей в кулаке что то интересное и попросил закрыть глаза. Люба тогда послушно протянула ладошку. Туда опустилось тяжёленькое и живое. Когда она открыла глаза, с ладони на неё смотрела жёлтенькими бусинками изумрудно - зелёная маленькая лягушечка.
«Какая она красивая! Ей бы ещё золотую корону, она б была лягушачьей принцессой», - мечтательно протянула Люба, когда все другие девчонки на её месте завизжали бы и, откинув прочь лягушонка, бросились колотить этого безобразника Мишку.
«Ты на неё похожа!»- заявил вдруг залюбовавшийся на неё мальчишка.
«Идёт!» - я подожду, улыбнулся Михаил.
«Да, нам теперь киндерсюрприза только и не достаёт! Мать? Как зятёк, ничего?» - выйдя в кухню вслед за женой, проговорил Николай Алексеевич. Ну, так наливай уже, чего задумалась! Пора, новый же год на носу!»
Легкий для чтения, с чудесным сказочным завершением рассказ о женском одиночестве. Тема актуальная, потому что " ... на 10 девчонок по статистике 9 ребят". Наверное, даже меньше. Спасибо, Ангелина. Творческих успехов в наступившем году!
Спасибо, Светлана Аркадьевна! На всякий товар свой купец найдётся! Когда задумывался рассказ, перед глазами была конкретная девушка, а в процессе написания её образ несколько изменился. Надеюсь, что у неё всё сложится.
