Из цикла "Дед Валериан и я" Мне и доныне Хочется грызть Жаркой рябины Горькую кисть. (Марина Цветаева) -Вот ты учёный человек! Не то что я, серый лапотник. Вот скажи мне, почему как в книгах Россию описывают, так сразу березу вспоминают? Не сосну, коей в России не меряно, не ель, не осину, не дуб, не клен, а березу? Вот почему так? Дед Валериан ворочает хворост в костре и сквозь пламя серьезно смотрит на меня, ожидая ответа. Это у нас с ним давняя игра такая. Он меня "ученым" кличет, а себя "серым лаптем", неучем. Придуривается, иронизирует. А в свое время был он инженером в Эмтээсе и даже председателем колхоза какое-то время. А закончил он сельхозакадемию и не такой уж он тупой, как прикидывается. Хитрость все это. Для интереса. Он старше меня лет на двенадцать и потому, пользуясь правами старшего, называет порой пацаном. И имя мое переделал. Не нравится ему мое имя Геннадий, Гена, Генка. Гейкой меня кличет. А в хорошем расположении духа и дедом Гейкой. Еще светло было, как мы расположились с ним в рощице, что рядом с селом, подалее от глаз людских. Хотелось просто посидеть, потолковать - давно не виделись. Я люблю деда Валериана за философский какой-то склад ума. С ним интересно разговаривать. Особенно после стакашка малого. Да под зеленый лучок с солью и ржаным хлебушком. Отпуская деда Валериана на волю, жена его, смахивающая на постаревшую актрису Зою Федорову, ворчала: - Опять тары-бары! Нет хлев починить - стоит без ворот нарастопашку! И хотя в хлеву пусто, нет никакой живности, ворчит она для порядку, чтоб Валериан знал свое место. Однако со мной отпускает безропотно - не такой частый гость я у них. А перед тем, втихомолку жаловалась мне, что Валериан к старости стал увлекаться, самогоночкой баловаться. Боится, как бы в бОльшую привычку не вошло. -Почему береза? - отзываюсь я. - А кто его знает! Может потому, что Есенин березу любил и воспел ее в стихах своих. Не знаю, дед Валериан, право слово, не знаю. -Вот! И никто не знает. А самое русское дерево на Руси - рябина. Не думал об том? Я задумываюсь. Что-то есть в словах Валериановых, какая-то правда. И сразу перед глазами детские воспоминания. Дедова хата, где на чердаке висели березовые веники и связки рябины. Перемерзшей за зиму, сморщенной, но вкусной. Свежая рябина и горька и кисловата, много ее не съешь. А как морозом прихватит, становится вкус совсем другой у рябины: и от горечи немножко остается, а все-таки сладкая. И никакой тебе оскомины. За зиму цвет другим у ягод стал: и хоть по-прежнему красные, но многие ягоды почти коричневые, ореховые, другие янтарные, ярко-желтые. Ой, и вкусно же! Право не знаю, какие витамины в рябине, но наши вечно недоедавшие организмы требовали сладкого и чего-то еще… И мы ели эту рябину горстями, набивали ее за обе щеки и жевали, жевали, жевали! Мне вспомнилось, как мне было обидно, когда однажды я принес домой вот такой хваченной морозом рябины и выложил своим детям: угощайтесь! Они съели по ягодке и отодвинули ее в сторону - не понравилось. Конфеты вкуснее. Мне жаль, что они, выросшие в городе, совершенно не общались с природой. Виноват в этом и я, конечно. Вечная погоня за заработком, желание жить не хуже других, обернулось тем, что дети были предоставлены сами себе, жили в отрыве от природы. Они что-то потеряли из-за этого, что-то неуловимое, хорошее. Что-то прошло мимо их душ. Природа делает человека проще, мягче, добрее. Только работа на земле облагораживает и умиротворяет человека. А с другой стороны зачем им это все??? Чтобы жить сейчас нужны алчные, хваткие, бессердечные, с крепкими челюстями. Закон джунглей! Не ты, так тебя! Уже вечереет. Мои размышления прерывает фигура, появившаяся из-за кустов. -От! - радостно перхает Валериан. - Лукьяновна! Пришла все-таки! Как нашла то нас? -Мне ли не найти? - отвечает Нина Лукьяновна, жена Валериана. - Что я ваших мест заповедных не знаю! Нате, вот вам! Закуска! Она протягивает кисть рябины, огромную, тяжелую. В отсвете костра рябина светится кроваво-красным цветом, рубиновой россыпью. -Вот угадала, Лукьяновна! Вот угадала! А мы только что про рябину говорили… Ну, что…под рябину? Сказав это, Валериан опасливо покосился на жену. -А и что ж! И я с вами! - сказала Лукьяновна. Мы налили и выпили по маленькой. Потянулись к рябиновой грозди, каждый оторвал несколько ягод и бросил их в рот. Рябина была уж хваченная морозцем, все-таки сентябрь на дворе. Но еще не дошедшая до той кондиции, когда ею можно лакомиться. А как закуска - в самый раз! -Мы с Гейкой про рябину толкуем, - разъяснил Валериан Лукъяновне. - Почему не рябина символ России? Может ты знаешь? -Крови много на Руси пролито. Оттого и рябина красная растет. Напоминает. Помните, мол, люди, чего вам всем сегодняшняя жизнь стоила, сколько крови за нее пролито от Рождества Христова, а может еще ранее… Напоминает, что жив корень славянский и будет жить. А почему не она российский символ, не ведаю. Наверное, забыли люди про то…Особенно в городах своих! Мы замолчали. Объяснение было неожиданное и тревожное какое-то. Вспомнилось. Осенью похолодает. Лесные опушки насквозь просвечивает. Паутинки посверкивают на мокрой росной траве. Идешь так вот и вдруг из перелеска как будто выходят нарядные, увешанные гроздьями рябины. Предлагают: мимо не проходите, не проглядите, не пренебрегайте нашей ягодой! Щедрые мы! От души предлагаем! Их ветерком обдувает, ершит и птицы на каждой ветке жируют. С ветки на ветку перепрыгивают - друг другу в гости ходят: отведайте, у нас слаще! А рябины стоят себе, покачиваются, сами собой любуются… -А еще рябина - дерево любви, - неожиданно заявляет Лукъяновна. -Ну, ты старая что это, а? О любви заговорила! -Помолчи, Валериан, знаю, что говорю! Когда парень к девке на свидание первый раз идет, должен он кисть рябины ей подарить, а та поставить или повесить на видном месте эту рябину дома. Чтобы рябина та долго напоминала об этом парне. Рябину надо дарить, а не розы глупые, которые завянут завтра же. И потом, в семейной жизни, всегда должна рябина быть. Семейная жизнь, она поначалу горьковатая, как рябина, которую морозцем еще не прихватило. Характеры притираются друг к другу, прилаживаются. И только пройдя через испытания, сладкая жизнь сладится. Сладкая, как рябина после морозов. После испытания холодом. Так-то вот! Вот как неожиданно Лукьяновна открылась. Теперь я вспомнил, что в их доме, везде кисти рябины висят. Неспроста, значит! -Лукьяновна! А дед Валериан вам дарил рябину? Ну, в первый раз? -А куда же он денется? Конечно дарил! - залучилась морщинками Лукьяновна. - И я ему дарила, привораживала!!! Я ж его сразу распочухала! -Ну, так уж и привораживала! - притворно начал серчать дед Валериан. Но, видно было, что ему это приятно. -А и не делся никуда! Обурала я тебя! На всю жизнь! - засмеялась Лукьяновна. Мы еще посмеялись, выпили остатнюю и стали собираться. И так мне не захотелось уходить отсюда…. -Лукьяновна! Дед Валериан! Вы ступайте, а я здесь заночую… У костерка! Когда еще такой случай выпадет? Старики дружно запротестовали, потом смирились. Валериан вынул из телогрейки здоровенный нож-складень и сказал: - Лапничку нарежь! На голой земле не лежи! -Учи ученого! - ответил незлобиво я. Старики ушли. Я нарезал лапника, устроил себе мягкое ложе и лег. Я долго смотрел на угасающий костер и не заметил, как заснул. Проснулся я от какого-то шороха. Уже светало. Я осторожно открыл глаз и увидел, как на расстоянии вытянутой руки, спокойно завтракает оставшейся вчера рябиной дрозд. Я лежал и наблюдал за ним сквозь прищуренные веки. Дрозд позавтракал, почистил перышки и был таков. Мы стояли на дороге и ловили попутную машину. Наконец подъехал раздолбанный грузовичок. Подъехал и остановился возле нас. -Дед Валериан! Сам едешь или гостя провожаешь? - спросил водитель. -Да гостя дорогого провожаю. Ты, Сашок, доставь его в целости! Смотри у меня! Дед повернулся ко мне. -Давай обнимемся что ли! Увидимся ли еще? А, дед Гейка? -Один бог ведает, дедушка Валериан! Ну, прощайте! Лукьяновна! Давай и с тобой обнимемся. Берегите тут друг друга. Мы обнялись и Лукьяновна сунула мне в руки какой-то сверток: - Это так! На память! И вытерла платочком выступившую слезу. В зеркале заднего вида, я долго еще видел их, маленьких, на фоне дороги и бескрайнего поля. Сердце отчего то защемило и я полез в карман за валидолом. Сверток, положенный рядом на сидении неожиданно развернулся. -Ух ты! - раздался восторженный голос Сашка. - Это где же Лукьяновна такую красоту раздобыла? Это была рябина. Необыкновенная рябина. Ягоды крупные, как виноград. В кабине даже стала светло от этого удивительного цвета. Я оторвал небольшую веточку и приладил ее, зацепив за солнцезащитный козырек в кабине. Так мы и ехали. Ехали и любовались на эту гроздь. От автора. В рассказе использовано несколько незнакомых слов. Не ищите их в словарях Даля и Ожегова. Их там нет. Но это местный диалект. Нарастопашку - настежь. Распочухать - распознать вкус и так далее. Обурать -сделать зависимым, захомутать.
1 2 3 4 5 Жанр: Рассказ, миниатюра \| Добавил: Кандид (08.09.2011)
Просмотров: 693 \| Рейтинг: 5.0/1