Он стоял и смотрел на извержение вулкана. Он успел. Успел сбежать из города, расположенного у самого подножия горы, успел даже прихватить немного еды, чтобы утолить голод… Он наблюдал за буйством стихии, даже здесь, на приличном расстоянии, были слышны крики боли, ужаса и отчаяния… Он улыбался… Извержение произошло совершенно внезапно… Ночью… Но Он знал. Знал, что это произойдет, что наступит момент справедливой кары. Город был полностью охвачен огнем. С треском обрушивались мосты перекинутые через небольшую речку, огонь пожирал все… горели дома, магазины, кабаки, церкви… повсюду на улицах лежали тела тех кто успел выбежать из домов, но пламя настигло их, потому что по другому быть не должно… Теперь Они за все заплатят. За смерть родителей, за отнятый у него дом, за сестру на которую Они натравили собак. А ведь ее разорвали на части прямо у него на глазах… Однажды и его самого чуть не убили. Он скрывался в лесу, но его все таки выследили… Они стреляли…стреляли на поражение, и одна пуля нашла свою цель. Тогда здорово повезло, что она попала лишь в ногу. Он залег, спрятался… и его не нашли… Теперь они заплатят… Он продолжал вглядываться в пылающий город. Видимо так выглядит ад… но Они заслужили… Уже наступал рассвет когда одинокий волк, сидевший на пригорке и всю ночь пристально наблюдавший за извержением вулкана, прихрамывая на заднюю лапу двинулся прочь от разрушенного города… из его глаз текли слезы…
"Почему-то у нас до сих пор, как в категоричные советские времена, считается что волк – вредное животное. Хотя цивилизованные страны, на территории которых волки истреблены уже давным-давно, кажется, наконец, поняли, что их существование имело некоторый смысл. А у нас – нет. Волка надо уничтожать. Его преследуют на снегоходе. На открытом месте ему не убежать. На мгновение мелькает мысль: может быть, так задавить и не тратить патронов? Нет, так, пожалуй, он может погибнуть не сразу и, чего доброго, загрызёт. Стрелять. Только стрелять. Гремит выстрел. Равнодушный металл перебивает позвоночник. Задние ноги подкашиваются. Обезумевшее животное ещё пытается ползти, кувыркается и изворачивается, не понимая, что произошло, хватает зубами снег. Потом в отчаянии затихает, и лишь глухое рычание вырывается из оскаленной пасти. Ненавидящим взглядом смотрит оно на приближение своего палача. И вот удачливый охотник с трудом взгромождает тяжёлое безжизненное, но ещё тёплое тело на свой снегоход. За него дадут пять тысяч. У волков сейчас период свадеб. Но волчица недолго будет грустить о найденном друге. Её ждёт такая же участь. Или, может быть, её настигнет мучительная смерть в петле. И ещё семь тысяч лягут в карман убийце. А он только с удовлетворением потрёт руки. Его даже не будут мучить кошмары по ночам. Нет. Он будет спать спокойно. Я никогда не боялась вида крови, но тёмно-красная со сгустками волчья кровь на белом снегу бураньего следа из тел убитых животных вызывает ощущение непоправимой беды. Ведь они были живые, а кому-то понадобилось их казнить. Это действительно похоже на казнь без суда и следствия. И переживаешь о волках ничуть не меньше, чем о людях. А на следующий день ты продолжаешь встречать то здесь, то там их следы. От этого делается очень больно и тоскливо. Чувствуя в душе холодный тяжёлый камень, ты читаешь по этим следам историю короткого волчьего счастья: вот они бежали друг за дружкой рысцой, здесь играли, взрывая мордами снег, то припадая к земле, то прыгая с места на место. Ты находишь места их лёжек, с которых, отдохнув, они ушли вместе дальше по своим делам. Но ведь их убили, их уже нет! А следы остались. И продолжают о них говорить. Это какое-то жестокое недоразумение. Я вернулась домой. Принесла дров, затопила печки, переоделась. Поджарила картошки. Мне тепло, вкусно. Я отдыхаю. А они не могут отдыхать. Они уже ничего не могут. Их лишили такой возможности. Их просто нет.
Попробуем разобраться, почему все эти события вызывают у меня такое негодование. Ведь я же не страдаю так за каждого съеденного волчьей стаей лося, за каждую задавленную рысью косулю или расклёванного беркутом глухаря. Всё это – борьба за существование. Чтобы накормить пятерых волков должен погибнуть лось, который, кстати сказать, и так чувствовал себя неважно: видимо, недоедал из-за дефекта своих резцов и был слаб. Мне, конечно, немножко жаль лося, жаль косулю, жаль глухаря, но в душе не растёт протест против несправедливости. Так, очевидно, должно было быть. Видя их останки, я просто отношусь к ним примерно так: ну вот, этот зверь не зря прожил жизнь и с честью окончил свой земной путь. Такими возвышенными словами я, конечно, не думаю, просто в данном случае пытаюсь перевести на человеческий язык то, что чувствую. Но это… я не хочу, не хочу, чтобы это продолжалось и дальше. Беспощадное, не оставляющее зверю никаких шансов преследование на снегоходах, когда охотник, нисколько не опасаясь за свою жизнь и здоровье, может парой метких выстрелов лишить кого-то права на существование – это против всех законов жизни и справедливости".
Теперь я вижу всё несколько иначе, но это уже другая история.
Охота со снегоходов, вертолётов и прочей техники не входила в "извечные правила каменного века". Да и времена меняются. Сейчас, когда людей стало слишком много, а технические возможности сильно возросли, законы каменного века могут привести к тотальному уничтожению всего вокруг. Олигархи ведь тоже в некотором смысле живут по законам каменного века. Разве не так? Кто сильнее, тот и в выигрыше. Почему я не говорю об олигархах? Просто меня задевает за живое в первую очередь то, что происходит рядом со мной. Олигархи почему-то не выворачивают душу наизнанку так, как убитые волки. Да и проблема волков на самом деле не стоит для меня сейчас так остро. Ну подумаешь, бывает - охотятся люди, стреляют волков. Всё это не касается меня близко, потому что лето, потому что сейчас никто не охотится, всё это далеко и слишком абстрактно. Но наступит февраль, март... и я знаю, что опять буду переживать за каждого убитого волка.
Наталья, я совершенно с Вами согласна. И немного возражу Александру. Конечно, есть разница в том, охотится человек (рубит деревья, выкачивает недра и т.д.) для того, чтобы удовлетворить свои потребности в еде (строительном материале и т.д.) или делает всё это для наживы, для развлечения, для того, чтобы почувствовать свою власть над окружающим миром. Если речь идёт о первом случае - то человеку ведь нужно не так уж много для благополучной жизни. А если о втором?... тогда животные, растения, природа просто уничтожается... и я думаю для таких людей нет разницы между животными, растениями и людьми, особенно теми, которых они считают "ниже" себя. Если человек воспринимает себя не как частицу мира, а понимает мир как инструмент для утоления жажды денег, власти, то это проявляется во всём: и в отношении к природе, и в отношении к людям - в потребительском отношении ко всему. С уважением, Татьяна.
На мой взгляд, всё намного тоньше. Я знаю довольно много охотников. И к ним лично неприязни не испытываю. Охотник - не обязательно злой и жестокий человек. Он просто человек. Нужно лишь попытаться его понять.
Где-то на страничках сайта я уже публиковала стихотворение, но повторю его ещё раз.
* * * На площади - рождественское чудо: Сверканье снега, свисты снегирей. Душа гуляет, смех звучит повсюду, Танцуют люди в свете фонарей.
В ветвях еловых огоньки мерцают - Красавица лесная хороша! Но почему ж никто не замечает, Что и у ёлки тоже есть душа?
Она стоит, для радости народной Распятая, лишившаяся ног, Прикрыты раны ожерельем модным. ...Слышны частушки. И поёт рожок.
Лишь небесам расслышать удаётся Как, медленно и тяжело дыша, Со стоном молчаливым расстаётся С зелёным телом ёлкина душа.
У святочных торжеств в начале года На самом деле траурная суть: Мы ёлку под стихи и хороводы, Смеясь, в последний провожаем путь.
Пришла весна, и позабыта ёлка - За новою забавою спешим: В округе серые хозяйничают волки. Для нас под волчьей шкурой нет души.
Слепая пуля цель не выбирает: Стреляем просто в мясо или в шерсть, А раним - Жизнь, Свободу... Убиваем Всё Человечное, что в нас пока что есть.
Волков уж нет - томится сердце наше, Но скуке мы сумеем помешать: Настроим дудку - пусть для нас попляшет Тот ближний, чья невидима душа.
На то и "пешки". Ведь таков их жребий, Чтоб нас своею смертью забавлять: Будь это люди, звери иль деревья - Нет душ у них. К чему их понимать?
А я всё жду, я жду такой с надеждой, Что в этот миг, на Рождество спеша, Увидим мы, как это было прежде, Что и у ёлки тоже есть душа.
Есть бизнес - по живому топором:" "Купите люди, елочка живая!" Но год от года чаще входит в дом ее двойница. Пластик уважаю! Пусть не душист, не колется колючкой, зато в сознанье: я ведь не фашист чтоб лес губить. Пусть вырастет могучей, пусть гриб под ней и тетерев на ветке, укроет от дождя и лапником одарит. Но жив чиновник, жаждущий "конфетки", и снова рубка с криком на базаре. И все же сам себе я возражу. Сжигают елки,прорубая трассы, трелевочник их топчет - просто жуть! А как иначе? - Вывоз древомассы! И потому ребятам городским, не знающим подчас как пахнет елью, пусть чудо леса явится таким, каким оно бывает в самом деле.
Хочу напомнить, что есть браконьерские рубки, и есть санитарные, когда хвойные и не только сжигаются тысячами кубометров. Трепетное отношение к живому дереву я все таки примирил бы со знанием практики лесоводства и рациональным распорядительством с "отходами", использовав их как натурдобавку к новогодним праздникам.
По-моему, ни у одной проблемы не может быть однозначного решения. Это вопрос совести каждого.
И в том, что касается ёлок, и том, что касается волков... и в том, что касается людей.
"Там, где я наношу вред какой-либо жизни, я должен ясно сознавать, насколько это необходимо. Я не должен делать ничего, кроме неизбежного, - даже самого незначительного. Крестьянин, скосивший на лугу тысячу цветков для корма своей корове, не должен ради забавы сминать цветок, растущий на обочине дороги, так как в этом случае он совершит преступление против жизни, не оправданное никакой необходимостью".
Большое спасибо Денису за его рассказ! Благодаря ему здесь развернулась такая дискуссия и, хотя, может быть, не во всех деталях мы согласились друг с другом, но по существу проблемы, как мне кажется, мы придерживаемся одного взгляда. А сейчас, я думаю, надо искать не то, что нас разъединяет, а то, в чём мы схожи!
Да нет, я не собиралась никого ни в чём переубеждать.
Только мне не очень хочется искать то, чем мы схожи Зачем? Это и так очевидно. А вот различия... Ведь в том-то и состоит наше счастье, что мы хоть чем-то отличаемся друг от друга. Отличия не разъединяют, а наоборот...
Совсем не обязательно со всем соглашаться. Трогают ведь не те слова, с которыми ты целиком и полностью согласен, а те, которые искренни. Я могла бы поспорить со многим из того, что прозвучало в миниатюрах Дениса (такой уж у меня вредный характер: хлебом не корми, дай только поспорить :)), но от этого они не потеряют своей ценности, потому что они – искренни, выстраданы, выцарапаны из собственной души.
А по поводу слов А. Швейцера о необходимости... Хочется добавить... У каждого своя мера необходимости. Кому-то нет необходимости ставить живую ёлку на Новый год, а кто-то не может без того, чтобы не обирать целый народ, для него в этом состоит наипервейшая необходимость Потому я и говорю, что всё это – вопросы совести каждого из нас.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
Есть бизнес - по живому топором:"