ПРОЗА

Женя Морозова жила на неприметной улице почти на окраине города. Эта улица была совершенно одинокой, тёмной и едва не оторванной от всего города. Пройдя по ней, вряд ли, почувствуешь себя человеком. Как-то странно становится. То ли преобладает атмосфера какой-то скребущейся грусти, то ли просто всё это кажется, или чего доброго мерещится. Что не говори, а ощущение – неприятное, слизкое. И когда случайно оказавшись, на этой улице, ты проходишь мимо старых, ободранных, даже в некоторых местах напрочь разваленных домов, осторожно вслушиваясь в какие-то пространные, словно откуда-то оторванные, небрежно карябающие твоё чистое сознание звуки, то волей неволей хочется закутаться во что-то мягкое, тёплое, и бежать от этого места подальше и поскорее. Оно навевает неопределённый мрак, тёмные тона которого, дерзко скользят по тонким струнам твоей юной души, и своим неуловимым криком сгибают их, прогибая до самого дна. Это был не очень людный район. Здесь всегда было как-то стрёмно и безбожно. Но дело совсем не в этом. А в том, что даже здесь Жене не было покоя. Судьбе её не позавидуешь. Когда ей было всего лишь пять лет, её отец ушёл из дома, и мать воспитывала её одна. Хотя слово «воспитывать», вряд ли, подходит здесь по значению. Мать никогда особо не занималась Женей. Она почти с рождения бросила её на произвол судьбы. После ухода отца она завела себе любовника, за которого позднее вышла замуж. Вскоре у Жени родился брат. И Женю мать совсем забросила. Если раньше она хоть чуть-чуть замечала её присутствие, то теперь, она вообще для неё не существовала. Своего настоящего отца Женя почти не знала, а отчим был просто ужасен. Её отец сразу же исчез, когда узнал, что её мать была беременна ею. Он даже ни разу не поздравил свою дочь с днём рождения, а тем более не платил элементы. Правда, когда ей исполнилось 16, он пришёл к ним домой. Тогда Женя ещё жила у матери. Он явился только для того, чтобы сказать, что Женя должна ему денег за то, что он – её отец. Это было просто невыносимо и дико для неё. Но она давно уже привыкла ко всяким гадостям, и новые не особо её расстраивали. Мать никогда её не баловала лаской. Она всегда пренебрегала ей. И Женя никак не могла понять почему. Но, в конце концов, просто смирилась с этим. А что ей ещё оставалось делать? Вряд ли, у неё был другой выход. А с появлением младшего брата мать вообще забыла о ней, как будто она вообще не её дочь. Поэтому с 13-ти лет Женя начала работать. Она работала везде, где только могла и успевала. Но в 13 лет заработать приличные деньги было совершенно невозможно. Мать ничего ей не покупала, и не давала ни копейки. Всю свою зарплату она тратила на её брата и отчима, который беспощадно спускал все деньги, как только мог. Кроме того, он постоянно изменял матери направо и налево. Но она не верила в это, вернее не хотела этого делать. Она говорила Жене, что любит его и не может без него жить, что ей не понять этого. Когда он всё-таки от неё ушёл, она чуть не вскрыла себе вены. Но он вернулся, и всё стало по-прежнему.
Женя не любила своего отчима, а точнее, ненавидела. Он был мерзким, подлым человеком, и всегда издевался над ней. Когда ей было 16, он чуть её не изнасиловал. Он ей так прямо и сказал:
- Женя, я хочу переспать с тобой. Будет лучше для тебя, если ты сделаешь это добровольно.
К тому времени Женя уже знала, что он переспал с её одноклассницей, которая уже была на пятом месяце беременности. Как она тогда вырвалась из его рук, для неё было совершенно непонятно. Ведь он всегда добивался того, чего хотел. А здесь будто бы сдался, что было совсем не свойственно его дерзкой натуре. И это её страшило ещё больше. Но она точно знала, что больше не может оставаться в этом доме и жить с этим зверем под одной крышей. Попытка может повториться. И, вряд ли, теперь у неё будет такой же исход. Женя это хорошо понимала. Как же ей хотелось бежать без оглядки по лужам страданий сквозь дикую боль, мчаться подобно дикой лошадки, чтобы никогда больше не почувствовать вновь эту боль, эту грусть, эту серость и этот безысходный мрак среди бела дня. Как же ей хотелось разбить все свои былые мечты и надежды, закатать себя в старый, некому не нужный асфальт и, наконец, просто уничтожить себя, выдернуть с корнем из лап этого жестокого мира. Броситься под первую встречную машину и навсегда забыть обо всём, даже о своём существовании. Но она собралась с мужеством, сжала последние силы в кулак, и рассказала обо всём матери в надежде, что она пожалеет её, и выгонит отчима из дома. Но этого не произошло, хотя этого и следовало ожидать. Мать просто не поверила ей. О чём она только думала, когда говорила всё это, прекрасно зная свою мать! Наверное, надеялась, что она всё-таки поверит родной дочери, чем чужому человеку. Надежда, как правило, умирает последней. Но в её случае, она сделала это первой. Только заикнувшись, Женя сразу же поняла, что всё безнадёжно, как беспарусная лодка в ветреную погоду. Она была обречена. И ничто не могло изменить этого. Всё было предельно ясно.
Мать выгнала её из дома. Она сказала, что Женя уже взрослая и должна всего добиваться сама. Тогда ещё Женя училась в гимназии. И училась неплохо. Конечно, она не доставала до звёзд голыми руками, но всё же имела какие-то перспективы, которые, без сомнения, могли пригодиться ей в будущем. Но вскоре она не смогла совмещать работу с учёбой. Ей пришлось уйти с гимназии. Женя так и не закончила 11-ти классов, несмотря на все своим способности, которых у неё было немало. Но всё это тогда волновало её меньше всего, ведь у неё не было не малейших средств к существованию. А жить как-то надо было. Ведь Женя была совершенно одна. И никто ей не помогал. Друзей у неё почти не было. Те, что были, сами перебивались с копейки на копейку и были такими же отбросами общества, как и она. Так что, рассчитывать в то время она могла только на себя. Но Женя не сдавалась. Она шла вперёд. Хотя шаги её были маленькими, но они всё-таки были. А это важно.
Женя работала днями и ночами, чтобы хоть как-то прокормить себя и купить вещи первой необходимости, на которые ей очень часто не хватало денег. Она изматывала себя, на сколько хватало сил. Но толку от этого было мало. Она едва сводила концы с концами. Женя мыла посуду в кабаках, работала официанткой в различных заведениях, где требовались такого рода услуги. Также она танцевала в стрип-клубах, чтобы только заработать деньги на еду. Но ей платили очень мало. Везде объясняли одинаково: тебе нет 18-ти, чего ты ещё хочешь? Порой Женя не ела по три дня, а на четвёртый просто валилась с ног. За что её постоянно выгоняли с работы. И ей приходилось искать новую. Но она не отчаивалась. А продолжала стремиться к чему-то лучшему и более совершенному. Ведь должен же когда-нибудь наступить такой день, когда у неё всё будет хорошо. И Женя терпеливо шла к нему навстречу, надеясь, что когда-нибудь она всё-таки достигнет его. Сквозь тернии к звёздам она бежала, мчась за своей мечтой, но приближалась не намного. Но она не переставала верить, что цель уже близка, и скоро она сможет прикоснуться к ней, а когда-то даже взять её в руки. И тогда вся её жизнь изменится. И хотя бы капелька тепла этого мира достанется и ей.
В то время она уже общалась с неформалами. Они были очень близки ей по духу. С ними она забывала обо всех своих проблемах. Ей было необыкновенно легко и интересно в их компании. Наверное, потому что они были какими-то другими, резко отличающиеся от тех лиц, которые она уже не могла выносить. Они были ей до боли противны. Потому, что их дикие взгляды никогда не приносили ей ничего, кроме боли и горьких, непонятных обид, которых у неё накопилось достаточно. Для неё это было что-то новое, неизведанное, которое дарило ей самые праздничные дни её скудной жизни. В этой компании Женя встретила свою первую любовь. Это Пистолет, или Пистолс, как его называли многие друзья и она. У них была настоящая любовь до гроба в прямом смысле этого слова. Она любила его до последней минуты, хотя незадолго до её гибели они расстались. С Пистолетом у неё были связаны самые лучшие моменты её жизни. Была радость, было и горе. Но всё это они преодолели вместе, держась за руку, как единое целое. Их любовь помогла им выжить в самые трудные, казалось безнадёжные моменты. Она будто оберегала их, храня в себе внутреннюю красоту, которая находилась в самом потаённом уголке их душ, и никогда не выходила наружу. Но она была, и была совершенна. Словно чуткая кисть художника прикоснулась к нежной глади их сознания и нарисовала нечто необыкновенное, тонкое как струна скрипки и слишком прекрасное для этого мира. Пистолет был таким же отшельником, как и сама Женя. Наверное, это была одна из самых ярких черт, которые их связывали. У них было всё: и любовь, и дружба, и страсть, и доверие, и взаимопонимание, и душевная солидарность. Даже самые трудные периоды своей жизни они делили вместе. Длинной, суровой зимой они спали голодными в жутко холодных подъездах. Жители домов даже пинали их, когда там обнаруживали. Но у Пистолета и Жени не было другого выхода. Им нужно было где-то ночевать, а другого места в то время у них просто не было. Также по нескольку дней они ходили голодными, не имея даже куска хлеба в кармане. Они пытались зарабатывать деньги разными способами, чтобы только было, на что поесть. Женя пыталась просить деньги у матери. Но всё было бесполезно. В конце концов, Женя просто занимала их у неё, а потом отдавала с большими процентами. Но так не могло продолжаться вечно. Проценты с каждым разом росли, а достаточно денег для них у Жени и Пистолета не появлялось.
Вскоре Женя рассталась с Писталсом. Это был самое ужасное и трудное время для неё. Ей хотелось умереть. Ведь кроме Пистолета у неё больше никого не было. Только он был тем единственным человеком, который любил её, любил по-настоящему и дорожил ею, как больше никто в этом мире. Он был её настоящей жизнью, оттенком радости, тепла и счастья. Он был кусочком того мира, который был овеян искренностью, чистой любовью и чувством нужности, которого она никогда раньше не испытывала. А, потеряв Пистолета, она потеряла всё. Весь мир её надежд в один миг разбился о капли летнего дождя и навсегда исчез. Остался только один мрак, темнота, которая с самого рождения преследовала её и всё-таки настигла. Как она смирилась с этой болью потери, знает только она. Но ей было трудно, очень трудно преодолеть этот жизненный барьер, который далеко не все проходят. Но Женя смогла это сделать. Она смогла переступить через себя, пройти по тропе, выложенной из осколков её жёстких, одиноких страданий, изрезаться до крови, но выдержать это. Она дошла до конца, пораненная, но живая. Женя из последних сил держалась, чтобы не прогнуть себя под эту невыносимую боль, которая бешеной, фонтанной струёй била из самого сердца и своим адским пламенем сжигала всю её изнутри. Ей хотелось бежать от всего этого. Скрыться в ночной неизвестности, сорваться в пропасть, чтобы навсегда спрятаться от этой безумной боли, которая не знала меры и ещё с большей силой наносила свои точные удары, постепенно убивая ими Женю. Но Женя понимала, что если сейчас она позволит этой боли подчинить себя, то навсегда останется её заложницей. И тогда уже не будет дороги назад. И она теперь уже навсегда потеряет себя, отдавшись, боли навечно. А значит, никогда больше не будет прежней. Её когда-то живые чувства превратятся в каменные, и сама она больше будет похожа на восковую фигуру, которой по большому счёту, всё равно, что происходит вокруг. Потому, что она не живёт, а существует, как предмет, у которого просто нет права на что-то большее. После расставания с Пистолетом она стала жить с бабушкой, которая взяла её к себе из жалости. Жени было просто некуда деваться. Но она не смогла долго терпеть её частые, дешёвые презрения, которые сыпались, как иголки со старой новогодней ёлки. Так однажды она познакомилась с Марком, который стал её самым лучшим другом. Он понимал её, как никто другой. Он знал о ней всё и тихо жалел, но так, чтобы она этого не заметила. Женя встретила Марка, уже довольно потрёпанной жизнью, изношенной невзгодами и, еле-еле стоящей на ногах. Она уже давно ни во что не верила, а тем более в то, что её ещё ждёт что-то хорошее в этой жизни. Она разочаровалась во всём, что её окружало, а главное – в самой себе. Она смотрела в зеркало и не видела себя. В отражении мелькала какая-то странная девушка, не имеющая ничего общего с прежней Женей. Её лицо имело вид неизвестности и полного равнодушия. Губы совершенно ничего не выражали, даже намёка на малейшую улыбку не было. Они просто слились с подбородком и одиноко застыли в своём одном и том же состоянии. Глаза были тусклыми, как старое стекло, а щёки белыми и холодными словно лёд. Её ничто не увлекало, и она ничего не хотела. Всё казалось ей мрачнее серого рассвета. И жизнь для неё была лишь игрушкой, которую в любой момент можно было растерзать и выбросить за ненадобностью. Такая стала Женя. Но, встретив Марка, она немного изменилась, особенно по отношению к этому миру. Марк вдохнул в неё какую-то надежду, которая своим чистым светом озарила всю её изнутри и вернула к жизни. Женя переехала к нему, в его маленькую каморку на окраине города, которая имела небрежный вид. Её с трудом можно было назвать жилым помещением. Она была похоже на какой-то сарай, где едва ли можно было хранить какие-то вещи, не то, что там жить. Но для Жени это было намного лучше, чем жить там, где её не хотят видеть и всякий раз напоминают об этом. Она устала от бесконечных упрёков, постоянно сыпавшихся на неё по поводу и без него. Она хотела только одного – покоя. Но всю её жизнь покой ей только снился.