На Дена опять накатила волна противной мути. Он мучительно подумал: «У, ё, как все обыдлело!», и крепко выругался про себя. Поезд тормозил, останавливаясь на какой-то станции. В вагон вошли несколько пассажиров. И в тот момент, когда двери со свистом закрывались, его вывернуло на изнанку, тошнотворной массой. Сара, взвизгнув, вскочила с ногами на сиденье, Кир встрепенувшись от сна, стал осматривать свои джинсы, не испачкались ли: Ну, ты, козел! Ну, ты, блин даёшь! Денис, передернувшись и сплевывая тягучую и противную слюну, прорычал: Сваливаем отсюда! Расталкивая людей не прошедших и стоявших еще в проходе, они двинулись по ходу поезда в следующие вагоны, ругаясь и хрипло гогоча. От тебя воняет, как из сортира. – Сара пыталась найти у себя в кармашке, плотно прилегающих к телу лиловых брюк салфетку или носовой платок. Кир скаламбурил что-то о пиве и его последствиях и радостно крякнул от своей шутки. Денис, рассекая воздух грудью, шел по вагонам, колыхаясь из стороны в сторону, как во время корабельной качки. Проходя очередной вагон, он увидел увесистый рюкзак, лежащий на сидении, из него торчала пластмассовая полтора литровая бутылка минеральной воды. Выхватив из рюкзака бутылку, не останавливаясь, стал открывать ее и умываться, плескаясь брызгами во все стороны. Пассажирка, кому принадлежала эта жидкость, начала возмущенно предъявлять претензии, но Кир пропустив вперед Сару, обернулся к возмущавшейся женщине, выпятил нижнюю челюсть и, приняв устрашающий вид, рявкнул ей в самое лицо: А-а-а-а-а-м!!! В конце вагона поднялись несколько мужчин, преграждая путь расшумевшейся молодежи. Ден спокойно поравнявшись с ними, тихо и угрожающе сказал: Папаша, если ты меня разозлишь, тебе хана! Ах ты, молокосос! Наглец! Думаешь, на вас, вот таких, управы нет?! – мужик хотел схватить Дениса, но тот ловко увернувшись, прошипел больше для себя, чем для кого-то: «Ну, я предупредил!» Отступив на несколько шагов, быстро засунул два пальца в рот и, опорожняя нутро, изрыгнул остатки переваренной пищи на впереди стоявших мужиков, потом, взявшись за спинки сидений резко и молниеносно ударил двумя ногами в грудь впереди стоящего. Мужик рухнул на остальных. А ребята, как молодые козлы проскакали по спинкам сидений к выходу. То, что было после этого, они уже не слышали, ломанув вперед. Немного отдышавшись, Сара высказала мысль, что могут придти с дорожной милицией. В подтверждении ее слов двое ментов спешно прошли мимо них. Это по нашу душу, Ден! Сам знаю. Ну, тогда давай изыскивай выход… План есть? План говоришь?! Да у меня целый коробок плана! – брызнув дружным хохотом, они устремились к выходу, в тамбур, так как электричка уже тормозила, останавливаясь на очередной станции. Через дверное стекло, ребята видели, как спешат окруженные возмущенными пассажирами, люди в форме, воздать должным наказанием хулиганам, но… тщетно. Подхлестывая себя словами похожими на помойное дерьмо, троица прыгала с платформы, скрываясь в придорожных кустах и уже из этого укрытия, бросала камни в хвост уходящему поезду. До дома им оставалось пройти километров пять пешком, пришлось выйти раньше на одну остановку. Выйдя на шоссе и перебрасываясь редкими фразами, они двинулись по направлению к дому. Денис шел немного впереди. Впрочем, если он и собирался со своими сверстниками, то всегда был немного впереди. Он мог первым ударить в уличной драке и первым сбежать, если ход драки был предрешен не в его пользу. Он не был ни слишком умным, ни слишком хитрым, просто жизнь научила его немного раньше сверстников – выживать. Кир уважал своего «другана» за то, что тот мог его – Кольку вовремя вытащить из какой-нибудь неприятности. Как это и было в их первую встречу, когда они еще совсем сопливыми мальчишками лазали после уроков, прямо под окнами школы в люки теплотрассы нюхать клей или еще какую-то дрянь. Колька отключился и упал на трубы, из которых был горячий пар. Пар разъедал лицо и руки. Денис приложил неимоверные усилия над собой, чтобы реально включиться в происходящее, и вытащить Кольку на поверхность. Ему потом долго моргали, отдельно отлепившись от лица красные воспаленные глаза Кира, плавая перед самым носом в красноватом тумане. После этого решили завязать с нюхачеством. Правда Денис поспорил перед этим с другим своим корешом, на пачку сигарет, что Кир завяжет со всеми токсическими веществами. Курили потом эту пачку вместе с Колькой, но тот и не догадывался, откуда сигареты. У него – Кольки, был старший брат, который еще не сидел за решеткой и мог снабжать сигаретами, а Денису приходилось рассчитывать только на собственные силы. Мать если и покупала себе сигареты, то держала их в кармане драного и замызганного халата, коей носила на своем раздобревшим и обрюзгшим теле. У нее давно уже с сыном была не объявленная холодная война. Из маленького мальчика, на которого можно было цыкнуть, чтоб не вмешивался во взрослые дела, когда они с дядей заняты, он превращался в мужчину со своими взглядами и претензиями. Претензии сын высказывал грубо и резко. Сердце Ниночки сжималось, но разум восставал, она начинала орать на него, брызгая слюной от возмущения. Но Денис не выдерживал такого давления родительницы и давал решительный отпор. Он терпеть не мог, когда она напивалась, приводила в дом вонючих, бомжеватого вида мужиков, мог даже ударить ее, за то, что она, распустив слюни громко и монотонно ведет треп с давно храпевшим на полу собутыльником. Все нутро его восставало против чего-то грязного и липкого, но выразить свою мысль словами он не пытался, другой жизни не помнил. Имея определенный талант делать что-то своими руками, он, подрастая, пытался навести дома какой-то порядок. Подзаработав денег на мытье машин и уборке мусора после ремонта квартир некоторых граждан своего микрорайона, парень купил дешевенькие обои и обклеил комнату, хоть так прикрывая убогость обстановки и борясь с грязью. Но мать этих новшеств не одобрила. После грандиозной домашней разборки, она перенесла диван на кухню, запретив сыну заходить на свою территорию, попрекая его отцом: Весь в папашу своего!!! Чистюля!!! А ты, как все поживи! В дерьме этом! … У, вымахал! Чистюля!… Сын и вправду рос на глазах. Отзанимавшись, какое-то время в секциях карате, самбо и восточных единоборств раздался в плечах, окреп в руках. Иногда мог, как волчонок дерзко выйти на охоту, выйти на путь разбоя и грабежа, не задумываясь о последствиях. А именно подкараулить в темных переулках припозднившихся граждан и припугнув увесистыми кулаками отобрать содержимое карманов и сумок. Мучила ли его потом совесть, был ли у него страх быть пойманным – нет, он просто не думал об этом. В последнее время в отчаянной головушке засела одна мысль – Денис хотел лечь бедным, а встать богатым, чтобы купить небольшую, маленькую квартирку и жить отдельно от своей все больше раздражавшей его мамаши. Неплохая мысль, когда тебе стукнуло семнадцать лет, когда через год протрубит труба, призывая в армейский строй, когда за плечами ни профессии, ни работы, ни образования, хотя нет, аттестат об окончании девяти классов ему все-таки выдали. Даже сейчас добираясь до дома по все больше прогревающемуся от солнца шоссе, после ночных трясок по дискотекам Москвы, Денис думал о том, где можно добыть денег. В голову лезли грандиозные планы. Он подумал: «Может, женится на Саре, ну то есть на Кате?! А, что мы даже, по-моему, как-то переспали с ней на какой-то тусовке… Правда, я не очень хорошо соображал после выкуренного косячка…» Немного отстав, он стал приглядываться к девушке: «А, что козьи глаза, ноги, как спички, ну вообще ничего». Но, поразмыслив еще пару минут, Ден оставил эту затея. У Кати Сарычевой хоть и была трехкомнатная квартира, но в ней жили помимо ее самой, ее родители и сестра. Он перевел взгляд на Кира. У Кира была хорошо упакованная двухкомнатная квартира в новом, престижном микрорайоне. И жили они с матерью пока вдвоем, но это только пока. Отец «гостил» на Колыме, а старший брат уже третий год шил телогрейки на зоне. Мать, Коли Киреева ловко и быстро развелась с мужем, смогла переписать на себя все движимое и не движимое имущество, дабы оно не было конфисковано ни по делу супруга, ни по делу сына. Потом разменяла большую трехкомнатную квартиру в старом микрорайоне, где они жили по соседству с Денисом, на двухкомнатную, поимев при этом приличную доплату. Всю жизнь, проработав в буфете паршивого ресторанчика, она могла мастерски отмазаться от разных налогово-ревизионных проверок, и как сорока воровка тащила все в свое гнездышко. Колька пошел в мать только рыжей шевелюрой и тем, что был падок на разные увлечения. Он был, то байкером и рассекал на стареньком мотоцикле, разукрашенном черепами, но, вывихнув ногу в очередной канаве, поостыл к этому увлечению. То был дигером и обследовал городские сети подземных коммуникаций, попав в систему канализационных стоков, оставил и эту затею. Теперь Кир побрил свои рыжие кудри и спрятал лысину под бейсболку. Он был увлечен движением скинхедов. Несколько дней назад взахлеб, рассказывал Дену, как они «отмочили» одного черного прямо на городской площади. У Дена мелькнула мысль: «Может правда тряхнуть черных?! Но, как?!» Придя, домой и, рухнув на диван, он под монотонное зудение доносившееся с кухни подвыпившей матери, стал предаваться приятным мыслям о несметном богатстве. Ведь каждый в глубине души мечтает, проходя по дороге найти кейс полный баксов. Оторвала от приятных мыслей ноющая боль в желудке. В последнее время частенько обстоятельства складывались так, что его выворачивало наизнанку рвотой, после этого начинал беспокоить желудок. Но в пятнадцать или семнадцать лет редко обращаешь внимание на такие неприятности. Желание приобрести квартиру, все больше разрасталось в Денисе вытесняя все другие мысли. Через несколько дней умственного напряжения у него появилась идея. Но осуществление идеи он отложил до осени, так как лето изматывало жарой и смоком от горящих торфяников. Молодежь пропадала целыми днями в зоне отдыха или на реке. Когда лето в самом разгаре, то кажется, что оно тянется неимоверно, изнуряюще долго, но как только упадет первый желтый листок, понимаешь, что лето промчалось очень быстро. Засентябрило. Денис Кофман не оставил своей идеи, своей мечты. Мечта заключалась в том, чтобы приобрести собственную жилплощадь и, как улитка скрыться в своей раковине от всех проблем. План его был весь пропитан криминалом. Прогуливаясь между рыночных рядов, Ден видел, как все большие территории оккупируются нацменами. Он подумал, а почему бы ему не потребовать выкуп за какого-нибудь малолетнего «Гочу», затащив его предварительно в укромное местечко. Тем самым осчастливить всех, кто будет задействован в этой операции; себя – получив выкуп и родителей – вернув им отпрыска. Понимал одному эту затею не потянуть. Перебрал мысленно десяток друзей и знакомых и остановился на Кольке Кирееве. Только Киру решил рассказать о своем сумасшедшем проекте. Неделю ходил, ища момента, что бы сориентировать Кира помочь ему. Потом, приложив все свои ораторские способности, убеждал его, что все это легко и просто. А к своему убеждению приложил пакетик анаши. Дальше события замелькали, как кадры ускоренного фильма. Пацаны решили действовать логично, а именно отследить одного из черных до логова его обитания, разузнать о семейном положении и заманить имеющегося отпрыска в местечко отдаленное от дома. Сливаясь с толпой рыночных покупателей, целыми днями подыскивали себе нужный объект. Если бы они узнали, что так действует разведка наружного наблюдения, то очень удивились бы. Так как про шпионские страсти знали только по кинофильмам о Штирлице, да агенту национальной безопасности, хотя все, считая фуфлом и выдумкой. Современной молодежи были больше по душе ренжеры и робокопы, Гарри Поттеры и звездные войны. Но безумному плану не дано было осуществиться, все события на каком-то этапе стали развиваться совсем по другому сценарию. Человек предполагает, а Бог располагает. Денис не важно себя чувствовал. Простыл, таскаясь по слякотным и холодным октябрьским вечерам. Отлеживался дома. Звон разбившегося стекла, и вопль матери, заставили его вскочить с нагретой кровати. Выяснилось, что мать была не в духе, не хотела пускать ломившегося в окно знакомого собутыльника, но у того тоже настроение испортилось, потому что его не пускали в теплую кухню. В отместку он запустил камнем в окно. По счастью разбилась только не большая форточка. Денис набросил куртку на тренировочный костюм и вышел в дождливую темноту. Обошел пятиэтажку и решил пройтись по тропинке, всматриваясь в придорожные кусты, не спрятался ли там нарушитель спокойствия. Неожиданный и ощутимый удар выше паха, сбил у Дениса дыхание. В темноте вечера он не видел ударившего. Забурливший в крови адреналин, мгновенно собрал парня в мощный кулак. Он успел огрызнуться двумя короткими ударами, но последующие удары сбили его с ног. Молча, как в немом кино четверо мутузили ногами лежащего в грязи Дениса. Когда Денис прекратил попытки вставать, пинавшие его ноги остановились. И он услышал приглушенные голоса, говорившие на непонятном ему языке. Мысль в голове Дена вспыхнула яркой и обжигающей вспышкой: «Черные падлы!» Дениса подняли и оттащили в какую-то подворотню подальше от случайных прохожих, и спросили с сильным акцентом: Выкуп за тебя дадут!? А?! Сплевывая кровь с разбитой губы, Денис хохотнул задиристо и нагло Если только пустыми бутылками! Черные загалдели на своем гортанном языке, споря между собой. Денис хотел, было драпануть от них, но один из нападавших ловко подставил ему подножку, почти одновременно опуская кулак на затылок Дениса. После этого сознание Дена заволокло туманом. Он не слышал, как подъехала машина, как затолкали его в жигуленок и долго петляли по переулкам и улицам, выезжая за город. Он не слышал, как говорили сопровождавшие его люди, что он – Денис будет хорошим подарком каким-то дальним их родственникам, которые проживают в объявившей России джихад – Чечне. Он не слышал, как резко остановилась машина, после звонка по мобильному телефону. Он не знал, что весь мир содрогнулся от скорбного Норд-оста. Что 23 октября бандой чеченских отморозков был захвачен в заложники концертный зал на Дубровке. Испугавшись тотальных проверок на дорогах, его выкинули их машины, на обочину, предварительно связав руки и ноги. Несколько раз попинали ногами, для собственного удовольствия и, дав по газам, скрылись в дождливой темноте. Как только Денис стал включаться в происходящее, его ровное дыхание сорвалось на удушающий кашель. Он пытался открыть заплывшие от побоев глаза. Через щелочки увидел непроглядность ночи. Тело стал бить озноб. Возясь на ледяной земле, в жижистой глине, пытался протащить ноги через заломленные назад связанные руки. Мысли периодически туманились, и он впадал в какой-то анабиоз. Возвращаясь в реальность, чувствовал, как зверски саднит горло, ноют затекшие ноги, и сотрясается крупной дрожью тело. Первая более ясная мысль, которую он мог облечь в слова, была витиеватой руганью, распространявшейся на все, что с ним произошло в ближайшие часы. Что б хоть как-то согреться на холодной земле, встал на колени, наклонив голову вниз между согнутых рук. К рассвету был уже весь во власти леденящего тумана, туго соображая, где он находится. С одной стороны дороги серел мокрый и холодный лес, с другой открывалось унылое поле с редкими колосками жухлой травы. Ни домов, ни столбов с проводами электропередачи – глухая проселочная дорога. И все-таки Денису показалось, что услышал где-то далеко шум работающего мотора. Задирая голову вверх, он всматривался в сумрак утренней дороги. Один глаз закрылся полностью нависшей буро-синей гематомой, а что бы что-то увидеть другим, надо было запрокинуть голову. От этого запрокидывания кровь в висках застучала с такой силой, что Денис, непроизвольно застонав, ткнулся головой в холодную землю. Когда он дрался в подворотне с черными, считал ниже своего достоинства крикнуть о помощи, возникала мысль о том, что: «Все, блин, напоминает кино…» То, сейчас стараясь выползти из кювета на дорогу, хрипел опухшими губами: Э-э-э-й!!! По-мо-ги-те!- потом опять застывал в клинче, упираясь головой в колени. Но вот через какое-то время действительно ясно послышался шум машины и на дороге показался громыхающий МАЗ. Если бы Денис не разогнулся и не поднял связанные руки вверх, то машина проехала бы по нему, как по незначительному препятствию. Скрежет тормозов и надвигающаяся махина разом заставили отхлынуть кровь от всего от чего может она отхлынуть и Денис, заваливаясь на бок, потерял сознание. Из кабины долго никто не выходил. Потом дверь кабины медленно отварилась, и из нее спрыгнул огромный бородатый, в бесформенном черном балахоне водитель. Подняв полы своей длинной одежды, он медленно и с опаской увидеть страшную картину, стал заходить вперед машины. Увидев связанного по рукам и ногам парня, не решался повернуть его лицом к себе. Тяжело вздохнув и перекрестившись, все-таки нагнулся, поворачивая Дениса. Потом тихо и радостно воскликнул: Господи! Слава тебе Господи! Живой! – бережно поднял парня и без труда перенес его в кабину. Если Денис и пытался открывать глаза, приходя в себя, то его память не сохранила об этом никаких воспоминаний. Сознание его, пытаясь включаться, стало различать какие-то звуки. Ему послышалось монотонное бубнение, и Денис подумал, что это его родительница, отхлебнув добрую порцию алкоголя, изливается словесным поносом перед собутыльниками. И поэтому напряжение сковывающие все внутренности парня ослабло, и он из липкого тумана провалился в тяжелый и глубокий сон….
1 2 3 4 5 Жанр: Повесть, роман \| Добавил: Альбина (02.03.2011)
Просмотров: 452 \| Рейтинг: 5.0/1