ПРОЗА

Участковый Тимошкин из окна опорного пункта милиции смотрел на толстую старуху в черном ватнике, которая привлекла его внимание размашистыми движениями рук. Она стояла перед другой женщиной и что-то возбужденно ей рассказывала. «Чует сердце, ко мне родная движется,» - подумалось участковому. Он сел за стол и уже хотел допечатать Постановление, как дверь резко распахнулась. С криком: «Помогите, убивают!» - словно за ней кто-то гнался, в кабинет вбежала та самая бабка. От неожиданности Тимошкин даже встал, чтобы защитить её от преследователей. Бабка запричитала:
-Товарищ начальник, защити от супостата и убивца!
Не останавливаясь, размахивая руками, почти скороговоркой она стала рассказывать о случившемся, не давая вставить слова или вопроса. Так продолжалось до тех пор, пока Тимошкин не грохнул по столу томиком УК и прикрикнул;
-Сядьте, гражданка!
Она присела и лишь жалостливо промямлила, показывая на яркий припухший синяк под глазом:
-Вот! Факт по лицу видать, голубчик.
Как выявилось, это сделал её мужичок, да причем бил-то он её «горемышную» поленом, «забить насмерть хотел».
Через полчаса участковый Тимошкин в сопровождении старушки подошел к месту «злодейства», то есть к дому, где проживал дед - хулиган Егор Петрович и его законная жена Авдотья Семеновна. Оказывается, вот уже с пол года они проживали в разных половинах дома. Дед ушел на половину дома дочери, которая уже давно не жила там.
«Ты уж, сыночек, осторожней, а то и на тебя кинется, супостат» - напутствовала участкового Авдотья Семеновна и для убедительности осенила его крестом. Егор Петрович, высокий, жилистый старик лет 70-ти, видно уже ждал прихода милиции. Поздоровавшись и предложив участковому присесть, он размеренно и спокойным голосом стал рассуждать о случившемся. «Ну что, лейтенант, натрекала сорока на меня? Дело-то началось с того, что я разделил дрова и сложил свою поленицу. Потом стал замечать - исчезают дрова-то. На соседа забулдыгу подумал, чуть не подрались с ним. А потом старый дедовский способ припомнил - заложил капсуль в полено. У кого из соседей стрельнет - у того и дрова мои. Прихожу СЕГОДНЯ с ночного дежурства домой. Не успел ступить за порог - бабка летит вся не своя. Трещит по чем зря, мол, уходя от неё, я печину ей подломал. Вечером у неё в печи так что-то ухнуло, что угли на пол полетели. Ну, тут я не сдержался, схватил полено, что у моей печи лежало, да запустил в неё. Не хотел в голову-то попасть, она же на месте не стоит, все скачет туды-сюды. Что будет-то теперь?»
Тимошкин покачал головой, едва сдерживая улыбку, покривил губы и протянул: «Да-а,дед!»,- и чуть погромче, чтоб слышала бабка, «Посадят наверно. Посягательство на уничтожение имущества и на жизнь, да ещё телесные побои. Лет так на пяток загремишь».
Дверь распахнулась и в комнату заскочила бабка, скрестив руки на груди, запричитала: «Ой, не сажай, сынушка, ой не хотела я его сажать. Попугать хотела, чтоб вертался ко мне!»
Через пол часа душевного разговора дед согласился не хулиганить и перебраться жить к бабке.