Тревожно и настойчиво в высокой траве стрекотали кузнечики, предупреждая о надвигающейся близкой грозе. Духмяный жар из гущи травяных зарослей, разогретых полуденным солнцем, дурманил голову. Рената шла по широкой песчаной дороге, не оставляя за собой следов. Сухой песок с жадностью поглощал отпечатки её ног. Впереди, на самой окраине посёлка, уже виднелось небольшое двухэтажное кирпичное здание, куда женщина держала путь. Это был дом престарелых. Нынешним летом у Ренаты всё получалось по плану, - впрочем, как обычно в последние годы: две недели отпуска у тёплого моря, две недели на Родине предков, в родном посёлке, куда приезжала она в гости к своей тёте, сестре отца. Родителей Ренаты уже несколько лет, как не стало. Ей недавно исполнилось тридцать шесть. Она успела побывать замужем, но брак её сложился неудачно. Рената вышла замуж за своего однокурсника, едва окончив университет. Они с мужем оба были молоды, перед ними открывалась масса перспектив, и им хотелось пожить "для себя", без лишних тягот и проблем. Эти отношения продолжались пять лет, а потом как-то вдруг изжили себя и закончились разводом. Нельзя сказать, чтобы Рената сильно переживала по этому поводу. Она была полна энергии и энтузиазма, так как в то время как раз резко начала подниматься по карьерной лестнице, получив в итоге должность главного бухгалтера в крупной торговой компании. Внешностью своей женщина тоже была вполне довольна. Принципиально аккуратный и дотошный человек, она и за своим внешним видом тоже следила очень внимательно. Ухоженная зеленоглазая блондинка с длинными волосами и прекрасной фигурой никогда не оставалась без мужского внимания, и в жизни Ренаты случались яркие романы. Казалось бы, что её судьба складывалась как нельзя лучше, многие ей даже открыто завидовали. Рената и сама гордилась собой. Но в последнее время ей как будто чего-то не хватало или, наоборот, что-то было лишним... И это непонятное ощущение нигде не давало женщине покоя. Вот и здесь, в родных сердцу местах, на этот раз Рената не чувствовала себя свободно и легко, как раньше. Она была грустна и задумчива, так что даже тётя Нина заметила, что с племянницей происходит что-то неладное. - Ренат, ты на себя не похожа стала. Что с тобой такое происходит? - спросила она однажды, пристально глядя на племянницу сочувствующим взглядом. - Да, надоело всё! Устала! Думаю, как жить дальше, - ответила Рената, качаясь в пёстром гамаке, висящем в палисаднике возле дома. - Ой, Ренат, да от чего ты-то устала? Ну, работаешь, конечно, - понятно, что устаёшь. Так ты хоть деньги хорошие получаешь, всем обеспечена, - удивлённо ответила тётя Нина, при этом наконец-то поймав своего полуторагодовалого внука Сашку, который, хохоча, носился прямо по клумбе и срывал цветы. - Да скучно мне, тёть Нин! Одно и то же изо дня в день. И зачем это всё? - пояснила Рената. - Ах, вот ты о чём! - улыбнулась тётя Нина. - А знаешь что, Ренат? Сходи-ка ты к гадалке. Появилась тут у нас старушка одна в посёлке, Раисой звать. Сначала в казённую баню мыться ходила, так вот там то одной бабе что-нибудь предскажет, то другой... В общем, всё сбывается! Как будто она людей насквозь видит! - Так, правильно, чего ж в бане-то не увидеть? Там же все обнажённые, - попыталась отшутиться Рената. Она абсолютно не верила в гадания, экстрасенсов и прочие чудеса. - Я тебе серьёзно говорю. Сходи, от тебя не убудет. Прогуляешься, отвлечёшься маленько. Да, может, она и посоветует тебе дельное что, - настойчиво возразила тётя Нина. - В стариковском доме она живёт. Из дальней деревни, с окраины нашего района откуда-то приехала. В бане её не видно теперь. Говорят, и вторую ногу ей отняли по болезни, так что до бани ей теперь не дойти самой. На следующий день тётя Нина позвонила в дом престарелых. - Алё, куда я попала? А с кем я говорю? А, Катенька, не узнала тебя, здравствуй! А это Нина Рыбакова. Катя, скажи-ка, там у вас Раиса-то гостей принимает? А чего принести-то ей? Ага, спроси, спроси! Сигарет?! - удивилась тётя Нина. - Может, продуктов лучше каких? Не? Ой, ты, Господи! Ну, ладно, Катенька. Спасибо! Ведомая скорее чувством сострадания к одинокому пожилому человеку, нежели праздным любопытством, пару часов спустя Рената уже поднималась на крыльцо дома престарелых. С трудом отворив тяжёлую металлическую дверь, она оказалась на лестнице, ведущей на второй этаж. Поднявшись туда, Рената услышала множество старческих голосов: двери комнат были раскрыты настежь. Откуда-то вдруг возникла женщина неопределённого возраста в давно не стиранном, но ещё похожем на белый, медицинском халате. - Вы кто? Что Вам здесь нужно? - не утруждая себя излишними церемониями, с ходу спросила она. - Здравствуйте! Я к Раисе, моя тётя сегодня утром звонила сюда... - ответила Рената и даже стыдливо покраснела, вспомнив, что пришла за предсказанием какой-то одинокой старушки. - Ой, это ты Нины Рыбаковой племянница, что ль? - вдруг смягчилась женщина и улыбнулась, - а Катерина говорила, что Нина-то сама придёт! А я Тамара Фомина, одноклассница тётки твоей. Сейчас позову я Райку, постой тут, подожди! Пройдя несколько метров по длинному, выкрашенному в бледно-серый цвет, коридору, женщина нырнула в одну из комнат, из которой минут через пятнадцать показалась инвалидная коляска. В ней сидела седая пожилая женщина. Обе её ноги были ампутированы до колен. Подкатив коляску к единственной во всём коридоре закрытой двери, находившейся прямо напротив Ренаты, Тамара достала огромную связку разнокалиберных ключей. Быстро обнаружив нужный ключ, она открыла замок, легонько толкнула коляску в комнату, махнув Ренате рукой: "Заходи! Как освободитесь, меня кликнете!" И быстро вышла. В крохотной комнатке едва умещались две больничные металлические кровати, стоявшие вдоль стен и накрытые старенькими шерстяными одеялами тёмно-коричневого цвета, да две прикроватные тумбочки, притиснутые кроватями к батарее. На одной из тумбочек в маленькой прозрачной стеклянной вазочке стоял высохший букет синих васильков, каким-то чудом оказавшийся в плену этой комнаты. Такие же, как в коридоре, унылые серые стены. Окно же здесь по сравнению с размерами самой комнаты казалось просто огромным! Его обрамляли блёклые, бежевого оттенка, давно выцветшие, тонкие шторы. На улице тем временем стемнело и явственно были слышны частые раскаты грома. Неожиданно, словно у самого окна, в полнеба сверкнула молния. - Ой, миленькая, задёрни ты хоть занавески-то! Боюсь я грозы этой чёртовой! Вся жизнь у меня из-за неё наперекосяк! - вдруг услышала Рената громкий голос Раисы. Женщина говорила отрывисто и резко, даже как-то грубо. Рената подошла к окну и задёрнула шторы, оглядываясь, куда бы присесть. - Садись вон на эту койку, напротив меня, - кивнула ей старушка, разворачивая свою коляску к одной из кроватей. В её руках уже была потрёпанная, затёртая колода карт. - Как Вас зовут? - обратилась Рената к гадалке. - А бабкой Раей зови или Раисой, - как хочешь, - отозвалась женщина и спросила: - А тебя как звать? - Рената. - Имя-то редкое какое, - удивилась Раиса. - Да, родителям нравилось. "Возрождающаяся" с латыни переводится, - пояснила женщина. - Вот оно как! - Раиса пристально посмотрела на неё потускневшим взглядом, по цвету напоминавшим васильки, забытые в этой комнате. - Что ж ты хочешь узнать, Рената? Бабы тут говорили уж про тебя, что живёшь ты хорошо, богато. И тётку свою не забываешь. Про башмака, небось, пришла спросить? - лукаво улыбнулась гадалка. - Про какого башмака? - удивилась женщина. - Да я, милая, мужиков так называю, - рассмеялась Раиса в ответ. - Ну, пускай про башмака, - немного смутившись, согласилась Рената. Старушка достала из-за спины небольшую дощечку и, положив её перед собой, привычными ловкими движениями стала делать расклад, разбрасывая карты по сторонам и бормоча что-то невнятное себе под нос. - Удар у тебя, милая, был недавно. И сейчас ты всё переживаешь через тот удар... - Да, - помрачнела Рената. - Родители один за другим ушли. Сначала мать, а через год и отец. - Это судьба, Ренатушка. Её не обойдёшь, не объедешь. Испытание это твоё, крест твой. Терпи, доча! В деньгах нужды ты не знаешь, и башмак есть у тебя сейчас, да только любви вот не вижу я между вами, а так... Но встретишь ты ещё своего башмака, замуж тебя позовёт. Вот он, пиковый-то король. Постарше тебя будет, но зато солидный, уважаемый человек. Только ты жди его, три года жди... Раздавшиеся за окном оглушительные грохот и треск неожиданно прервали гадалку. - Вот проклятущая гроза! Небось, опять попала молния куда-то! - раздражённо вскрикнула старушка.- Всю жизнь она мне исковеркала, гроза эта! И проворно принялась собирать карты в колоду. - А расскажите, за что Вы так грозу невзлюбили... - робко попросила притихшая Рената. Старушка, будто ожидая этой просьбы, вдруг как-то сразу успокоилась и начала свой рассказ. - Возвращалась я, девяти годов от роду, раз от дяди из соседней деревни домой. Вечерело уже. Идти километров пять по лесной дороге. Дорога знакомая, да и вёдро в тот день было. Откуда вдруг так быстро туча эта приползла, чёрная, во всё небо, до сих пор не пойму! И молнии всё сверкают и сверкают, не суди как и сегодня, без устали, а гром так грохочет, что аж земля вся трясётся! Ну, и спряталась я, глупая, под большущей сосной. Сижу, дрожу вся: и страшно, и озябла сильно, дождь-то как из ведра льёт! Вдруг как жахнет прямо надо мной, и дальше ничего не помню, что было. Очнулась я только наутро: сосной-то меня придавило, так еле выбралась из-под неё, окаянной! Голова, как чугун, тяжёлая, болит сильно. Потихоньку добралась я до дома своего, а там уж родители места себе не находят! Вот с того случая и открылся у меня, как говорят, дар. Хотя какой это дар, не дар это вовсе, а наказание! Идёт, бывало, навстречу человек, гляжу, и как картинки какие-то вижу про жизнь его. И сны часто стали вещие сниться… На картах-то я уж намного позже гадать научилась. Да и не нужны мне они совсем: я и без них что к чему вижу,- улыбнулась Раиса. - Но это так, к слову. На двадцати двух годах вышла я замуж. Парень хороший попался мне, из нашей деревни, Степаном звали. На три года постарше меня. Жили мы хорошо, дружно, сынок у нас народился, Володенька. Но недолго я радовалась любви своей. Озёр в нашем краю много, зато и рыбаки у нас мужики-то все. Вот и Степан мой часто рыбалить ходил. Как-то раз собрались они, пятеро, Степан да соседские мужики, тоже семейные все, на Глубокое поехать. Красивое озеро такое: большое, берега высокие, обрывистые, а у берегов-то ключи ледяные из-под земли бьют. И неспокойно было мне, как Степан уезжал. Сон плохой накануне мне привиделся. Я Степана просила остаться, но поехал он всё равно. А в ночь такая грозища разразилась невиданная, что народ по погребам со страху прятался. И ветер, как с ума сошёл. Крыши с домов срывал, ломал деревья. Наутро стихла буря. Но знала я, что не вернётся Степан мой уже к нам с Вовынькой. Нашли их только на третьи сутки. Все ребята потонувше, а лодки к верху дном плавали. А уж берег-то как изрыт весь был – места живого нигде нет! Сосны вековые, как спички, поломаны все. Ох, Степан ты мой, Степан, не послушался ты меня тогда… Может, живой бы был сейчас… - горестно вздохнула Раиса. - Ну, что делать? Остались мы с Володенькой одни на этом свете горе мыкать. Жили трудно, конечно. Я в колхозе дояркой работала, копейки получала. Но Володю подняла. Техникум в райцентре окончил, в армии отслужил. До армии-то девушка у него была, тоже из нашей деревни, Верой звали. Любил он её без памяти! Встречались они, письма в армию она ему даже писала. А потом приехал к нам как-то на танцы в клуб фельдшер из райцентра, она с ним и связалась. Володенька вернулся, как отслужил, а Верка-то уж замужем и пузо выше носа. Вот так вот. Ох, и тосковал он по ней, родимый! Даже курить начал. А раньше и не пил он у меня, и не курил совсем. Работать в колхоз шофёром устроился. И ни на одну девку больше даже не взглянет, бывало, - всё по Верке сох… - Извините, бабушка Раиса, я ведь Вам сигареты принесла. И продукты разные вот, в пакете, - Рената протянула гадалке большой полиэтиленовый пакет. - Сигареты, Ренатушка, возьму, а вот продукты, доча, себе оставь. Мне они всё равно не пригодятся, - вздохнув, ответила Раиса. – Другие бабки отберут, есть тут у нас такие. И добавила: «Да и персонал нас особо не жалует. Видишь ты, комнаты-то тут на двоих да на троих рассчитаны, а они нас по семь да по восемь человек вместе селят. Это чтоб уборки им меньше было. Ну, да Бог им судья! Доскажу уж о своём. На двадцати семи годах всё ёще не женат парень мой был. По дому ли, в огороде ли, как вьюн, всё успевал. На работе хвалили его, на доске почёта всегда его фотокарточка висела. Но настал в моей жизни снова чёрный день. Жили мы в Авдеихе, а Володеньку послали тогда спозаранок в райцентр, семьдесят километров от нас. Дорога ему знакомая давно, не раз по ней езживал. У нас-то вечер накануне поездки Вовыной тихий такой был, тёплый, а в райцентре-то гроза тогда прошла, буря настоящая. И вот километра три сыночку моему ехать оставалось, как догнал он лесовоз. На шоссе деревьев-то наваливше, тот, видно, не заметил сразу или что и затормозил резко, а брёвна у него плохо привязаны были, и посыпались все. Одно бревно в кабину Вовынькину влетело и задавило насмерть кровиночку мою родную». Старушка зарыдала. Рената не могла найти слов, чтобы утешить её, а потому только бессильно молчала, глядя на Раису испуганным сочувствующим взглядом. - Схоронила я Володеньку, и осталась одна - одинёшенька на всём белом свете. Но счастлива в этой жизни я была своим сыном. Об одном жалею только, что внуков мне не осталось, - постепенно успокаиваясь, продолжала Раиса. – А потом от тоски да от одиночества болячки мои все начались. Диабет треклятый этот привязался - нога чернеть стала. Увезли тогда меня в районную больницу, отняли правую ногу. А левую отрезали уже тут когда была. Да я бы сюда ни за что и не поехала, от Стёпынькиной да Вовушкиной могилок-то так далёко. Я ведь и с одной ногой хозяйство умудрялась справлять сама. Но колхоз наш развалился, народ помоложе разъехался, кто куда смог, а старики вымирали один за другим. Автолавка, и та к нам ездить перестала. Но всё бы ничего, да крыша у дома моего прохудилась сильно - поправить некого попросить. А тут ещё Андрюха Петров, Вовушкин одноклассник, - дружили они с ним в детстве, - похаживать ко мне стал да денег занимать без отдачи с пенсии-то с моей. А как отказывать стала – побил даже несколько раз. Совсем спился парень, – сокрушённо вздохнула старушка. - В милицию-то я не стала заявлять, пожалела его. А вскоре узнала про этот вот дом, да сюда и попросилась на умираньё, - грустно усмехнулась Раиса. - Что Вы, бабушка Раиса, живите! – улыбнувшись, попыталась подбодрить старушку Рената. – А я Вас обязательно буду навещать. - Нет, Ренатушка, не будешь. Скоро уедешь ты в город к себе, а я в эту зиму помру, так что в первый и в последний раз мы с тобой, дитятко, видимся! – уверенно возразила Раиса. – Иди, доча, храни тебя Господь! Только смотри, три года замуж не выходи, башмака своего жди! Рената встала и медленно попятилась к двери. - Или ещё чего узнать хочешь? – поняв нерешительность женщины, поинтересовалась гадалка. - Бабушка Рая, а дети, будут ли у меня дети? Загадочно улыбнувшись, Раиса вдруг посмотрела Ренате прямо в глаза и строго спросила: - А тебе зачем дети? Ошарашенная этим вопросом, Рената сразу не нашлась, что ответить, а потому забормотала в ответ нечто невнятное. Ведь старушка будто прочитала её мысли. Уже несколько лет назад Рената решила для себя, что не будет рожать. Дети представлялись ей обузой в повседневной жизни и помехой в карьере. Рядом с собой она представляла обеспеченного любящего мужа, состоявшегося солидного человека, ей грезились дальнейшие карьерные успехи, а вот дети, дети в планы Ренаты никак не входили. Но, как оказалось, это всё были абстрактные умозаключения, которые женщина внушала себе все последние годы. А её истинное женское начало, её материнский инстинкт тихонько дремали под чётко и логично выстроенной теорией собственной жизни и вот теперь неожиданно прорвались в виде заданного гадалке, даже ей показавшегося странным, вопроса. - Да всё у тебя будет хорошо! – успокоила гадалка не на шутку стушевавшуюся женщину. – И дети у тебя будут, сын и дочка. Только ты верь и очень их жди! Попрощавшись со старушкой, Рената быстро вышла на улицу. Гроза уже миновала. И только огромная иссиня-чёрная туча, медленно уползая куда-то на восток, еле слышно, но всё ещё ворчала громами. Глубоко вдохнув свежий, напоённый дождевой влагой воздух, женщина направилась домой. - Так зачем я живу? Что мне нужно и что же я оставлю после себя на этом свете? Кипу никчемных бумажек со своими расчётами и подписями, так ведь даже у них срок хранения ограничен, - с досадой спрашивала себя Рената. – А чем же я была счастлива? – вспомнив слова старушки о её Володеньке, продолжала экзаменовать себя женщина. «Всё-таки родятся сын и дочь», - вдруг всплыло в памяти предсказание гадалки. Рената улыбалась сквозь слёзы: душа её одновременно была полна радости от ожидания собственного будущего и печали о трудной и трагической судьбе Раисы. Молодая женщина шагала по широкой песчаной дороге, оставляя за собой чётко различимые следы на влажном песке…
