Легенды старого парка. Я вошёл в ворота старого парка и остановился. Чувства переполняли меня. Сколько лет прошло с тех пор, как я покинул этот милый, ставший родным мне, южный приморский городок?! Морской порт, яхт-клуб, расцвечивавший по утрам весь залив сказочной красоты разноцветными драконьего вида парусами! Длинная-предлинная набережная вдоль плещущегося ласкового и тёплого, как парное молоко, южного моря. И парк. Тот самый парк, с которым связано столько воспоминаний…
197Х год. Начало лета. Вечер. Огненный шар солнца только что скатился за горизонт. От асфальта, как от тёплой печки, ещё пышет жаром, но нарядные стайки студентов и желторотых старшеклассников уже толпятся у высокой ограды танцевальной веранды и у касс. Саксофоны, тромбоны, басы и литавры сливаются в единый поток до боли знакомой мелодии, которая вьётся и кружит над беседками и аттракционами, над чёртовым колесом и над этой манящей чудесной сказкой – нашим городским парком. Скамейки в самых тёмных углах давно уже заняты влюблёнными парами, начался сеанс в летнем кинотеатре, где самые лучшие ряды сзади – для поцелуев. И гремит первым в городе духовым оркестром танцплощадка, которая, как магнит, притягивает к себе юные наши души.
Вот ребята из школы бальных танцев. Платья девушек похожи на яркие лоскуты, открывающие загорелое молодое тело в самых неожиданных местах. Юноши одеты в строгие чёрные костюмы, напоминающие фраки. Три или четыре пары отвоевали себе уголок танцверанды и выделывают теперь невообразимые па, поражая публику красотой, непринуждённостью и синхронностью движений. Остальные танцуют – кто как может. Прокручиваю в голове машину времени ещё лет на десять назад, когда девушки носили длинные кружащиеся юбки, обнажающие всего лишь на мгновение, в танце, стройные ножки на высоких каблучках, а мы, пацаны, смеха ради, из-за ограды бросали им под ноги толчёный перец, а потом с замиранием сердца и напускной лихостью наблюдали, как очередная красавица, отойдя в сторонку, чешется, поднимая свою юбку и обнажая такие красоты, до которых нам, десятилетним, было ещё расти и расти… Новая чудесная мелодия от духового оркестра возвращает меня опять в семидесятые. А вот, наконец, и она! Та, из-за которой я пришёл сюда, на этот праздник жизни и драйва. Чуть дождавшись очередной небесной мелодии, приглашаю её на танец, вальсирую, чувствуя в своих руках её божественное, достойное поклонения тело. От восторга губы мои немеют, я не способен произнести ни слова, и только глаза выражают всю бурю чувств, охвативших меня, семнадцатилетнего.
Но ей уже девятнадцать - огромная разница! Она оценивающе смотрит на меня, желторотого, одетого в старые, школьные ещё куртку и брюки, и я вдруг чувствую себя раздетым, почти голым, среди танцующих, нарядных пар. Немея от ужаса, кое-как отвожу её к подругам и понимаю, что достойную одежду взять негде, а в своих старых обносках я уже не смогу, не посмею даже подойти к ней! Следующие три месяца только что наступившего лета, проведённые в студенческом стройотряде, в казахстанских степях, показались мне вечностью. И когда в сентябре, окрепший и возмужавший, одетый, как подобает в моём возрасте, я, наконец, ступил на бетон танцплощадки, ЕЁ ТАМ НЕ БЫЛО! Не было её и на старой квартире, и это было ужасно. Только через несколько дней, гонимый страшной тоской, я нашёл свою любовь в конце самой тёмной и дальней аллеи парка. Она сидела с ДРУГИМ на скамейке, и они… целовались! Не помню, как я вышел за парковые ворота, как добирался домой, в свою общагу, как упал на кровать, как лежал без мыслей и чувств, думая только о том, что жизнь кончена! Я никому не говорил о своей любви, но ребята и так видели, что со мной происходит. Утром подняли и отправили на лекции, а потом, спустя месяц, чтобы как-то отвлечь, чуть ли не силой привели в школу бальных танцев. Время лечит, и упражнения для ног сделали своё дело. Мы выступали на многих сценах, а по выходным - на той самой танцплощадке, в городском парке. Я танцевал со своей партнёршей, а руки мои чувствовали тело той, другой, с которой мне довелось танцевать один лишь только раз, тогда, этой божественной весной, здесь же, на этом самом месте...
Теперь, вспоминая те молодые годы, я понимаю, что партнёрша моя была очень даже неравнодушна ко мне, но для меня тогда существовала одна, только одна женщина… Друзья мои и подруги по бальным танцам почти все переженились. Были комсомольские свадьбы, кричали: «Горько», и только мне до конца учёбы так и не удалось забыть свою первую, прекрасную и несчастную одновременно, неразделённую любовь… Я стоял в начале главной аллеи парка, смотрел на весёлые, беззаботные стайки молодёжи и думал о том, сколько же ещё подобных легенд и историй хранит в своей памяти наш старый... добрый... городской парк!
Романтичные, со светлой грустью, воспоминания об ушедшем времени, молчаливой любви, скромности юношей тех лет и обаянии девушек. Аромат той поры чувствуется. А вот трюки с перцем - о таком не слышно было, вероятно, в этом особенный колорит южных берегов нашей необъятной в те годы общей родины.
Романтичные, со светлой грустью, воспоминания об ушедшем времени, молчаливой любви, скромности юношей тех лет и обаянии девушек. Аромат той поры чувствуется. А вот трюки с перцем - о таком не слышно было, вероятно, в этом особенный колорит южных берегов нашей необъятной в те годы общей родины.
