Зубная боль. У Палыча опять разболелся зуб. Полоскал он его солью, клал анальгин, тянул через рот холодный воздух - ничего не помогало! - Раньше надо было лечить, не затягивать. Зубы, они аккуратность любят, - пошёл трепать языком напарник Славка, - Теперь терпи до завтра. Утром - за номерком, потом - к врачу, а сейчас работать надо. Без нас, сантехников, ни один завод не обойдётся, станет. Мы везде самые нужные. Вот Иваныча, бригадира, взять. Руки - золотые, мастер высшего класса, но не пьёт, третий год в глухой завязке. Непьющий сантехник - это же нонсенс! Выполненную работу надо обмыть, иначе нет никакого удовольствия от этой работы. А Иваныч! Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким помрёт? Не сантехник он, а горе луковое! Я так считаю.
Славка трепался бы ещё долго, но они подошли к заводоуправлению, и надо было приступать к работе. Втроём с Иванычем, который был уже здесь, они быстро всё раскрутили, замерили, и Иваныч ушёл в токарку за недостающими деталями. А Палыч опять схватился за щеку. Зуб после небольшой паузы заболел с новой силой. Начал "стрелять" невыносимо. Видя эти мучения, Славка сбегал за бутылкой, благо, заначка у него была. Но принятая доза помогла Палычу ненадолго. Зато Славке сразу похорошело, и он начал замечать то, чего не замечал раньше. В частности, он заметил, что они сидят перед дверью, на которой было написано "Медпункт", и что именно здесь, в медпункте они раскручивали трубы. Славка прошёлся по кабинетам, ненадолго задержался перед гинекологическим креслом, рассматривая странную конструкцию, посмотрел на таблицу для глаз, закрывая глаза по очереди, и, наконец, зашёл в зубоврачебный кабинет. Обилие разложенных инструментов поразило его. Он подержал в руках несколько замысловатых щипцов, похожих на плоскогубцы, включил бормашину, примерился ею в свою верхнюю челюсть и, довольный, направился к Палычу допивать початую бутылку.
- Палыч, там зубоврачебный кабинет открыт, - вместо тоста заявил Славка, - только врачей нет, они сегодня, похоже, отдыхают. - Ой, болит! – простонал Палыч, лицо которого после второго стакана стало красней арбуза. - Может, врачей поищем? А то я и сам могу! Я там все инструменты знаю, - самоуверенно заявил Славка, занюхивая стакан рукавом. – Только вот анестезии, уколов нету. Ну, ничего, можно и водкой обезболивать. В Крымскую войну так и делали, я по телеку видел. - Водку уже допили, а без анестезии только на живодёрне коров забивают, - парировал Палыч, которому малость полегчало после второго стакана. – Есть у меня здесь прихват один! Через полчаса Славка, держа в кулаке раздобытые Палычем деньги, уже бежал за новой бутылкой… В зубоврачебное кресло Палыч сел не без помощи Славки. Анестезия действовала уже вовсю, заливая красной краской сизый нос пациента. С трудом определили, какой зуб болит, и операция началась. Подражая движениям врача, Славка самыми большими щипцами пытался раскачать и выдернуть зуб. Несмотря на анестезию, Палыч орал и мычал немилосердно. Пришлось связать ему руки и вставить в рот зубное кольцо, благо пациент уже был в состоянии прострации. Усилие, ещё усилие, и выдернутый зуб звонко упал в ведёрко для мусора, а дырка, согласно всем правилам зубоврачебного искусства, была заткнута ватным тампоном.
На следующий день на работу Палыч пришёл уже ближе к вечеру. Увидев Славку, он с явной угрозой промычал что-то нечленораздельное, погрозив тому кулаком. Во рту у Палыча поблескивала какая-то металлическая конструкция. Подойдя к бригадиру Иванычу, он достал из кармана и показал ему бумажку: «Говорить не могу. Треснула челюсть. Ухожу на больничный». Иваныч заметил, что в глазах у подчиненного была тоска. Уже на следующий день ребята узнали в медпункте, что и зуб Славка выдернул Палычу не тот.
