Садко
Я повествую небылицы
Под тихий говор старины.
Славян истории страницы
Вам подтвердят слова мои.
Давным-давно в мудрёном веке
На Волхова седых брегах
Стоял град Новгород. Как в неге
Он рос и цвёл в своих летах,
С Европой дальней торговал,
На сине-море путь держал.
Купцами славился сей город,
Но много было бедноты,
Кто непосильные труды
Слагал, чтоб утолить свой голод.
Таким гусляр наш уродился:
Богат талантом, златом – гол.
Жил в бедноте, в пирах трудился,
Там был ему и хлеб и стол.
Певец от бога одаренный,
Игрою дивной окрыленный,
Увитый лаврами венца
Будил увядшие сердца.
И всяк внимал игре душевной
Созвучной с музою напевной.
Садко наш рук не покладал:
Творил и песней удивлял.
Но всё же день пришел ненастный –
Устал град стольный от пиров
И стала песнь Садко напрасной:
Купец не рад звучанью слов.
Пришла пора похлопотать,
Хорош без дела отдыхать.
Купец за море уж собрался,
Гусляр без дела наш остался.
Три дня тоскою омраченный,
Немало голодом стесненный,
И мысля, право, нелегко,
Бродил по городу Садко.
Он к Ильмень-озеру подходит,
Очей с могучих волн не сводит.
Широко озеро стелится:
Краёв далёких не видать,
Под ноги пеною катится
Воды холодной благодать.
Густые тучи затянули
Небес блаженных синеву.
Садко берёт любимы гусли
И погружается в игру.
Тут небывало происходит:
Из серых, мутных, шумных волн,
Сияньем злата освещён
На брег Морской Владыка входит.
В деснице он трезубец держит,
Великой силою сложён.
Игрою гуслей безудержно
Отраден грозный Посейдон.
«Видал на свете я не мало» -
Он молвит –«Сказочных чудес,
Но ране точно не бывало,
Чтобы в меня вселялся бес!
Игра твоя мне больно люба,
Утешен ею!В пляс бегу!
Чего сидишь грустишь у дуба,
Ответствуй, может помогу.»
Садко явленьем онемелый,
Какого прежде не видал,
Очей бросает взгляд свой смелый
Туда, где столб из вод восстал.
О, сердце – жертва заблуждений,
Ответ мне верный покажи,
И без томленья доложи –
Ужель не сон моё виденье?
Сроднившись с мыслями немного,
Садко ответствует Царю:
«У вод песчаного порога
Встречаю пламенну зарю,
Да по работе тут скучаю,
Без дела, Царь мой, погибаю!»
Залил гусляра пущий свет:
«Владыки слушай ты совет!
С купцами об заклад побейся –
О чуде виданном скажи,
Идти на Ильмень прикажи,
Получишь выкуп, да не смейся:
Торговлей верною займись,
Купцом богатым становись.»
Всё в точности Садко исполнил
Как то Владыка повелел
И про Царя Морского молвил
И вкусом злата захмелел.
Остыл судьбы след испытаний,
И вдохновенный свой досуг
Садко смирял с подмогой слуг –
Предел гусляровских мечтаний.
Разжился так, что вдруг зазнался:
«Скуплю товары все с рядов!» -
Однажды ветрено поклялся.
Три дня скупал и был таков.
(Друзья мои, такая жадность,
Поверьте, в жизни ни к чему)
Москва, проведав эту радость,
Стократ признательная ему,
Товаров на мильон прислала,
Да ныне стал Садко умней:
«Товаров ране было мало,
Но не скупить Москвы мне всей!
А коли это мне под силу,
Придёт Европа тут как тут –
Ряды бы нам заполонила,
Не гоже им слоняться тут.
Я признаюсь во пораженьи
И принимаю с сим решенье
За море ехать торговать,
В Европу буду путь держать!»
На том тогда и порешили.
Чуть утра залил свет ярчей
Прекрасных тридцать кораблей
На тихий Волхов водрузили.
Играет ветер парусами,
Блистает палуба свежа,
На бреге девицы очами
Взирают жадно, чуть дыша.
Зовёт купцов далече море,
Вперёд на гребнях по реке
На сим торговом челноке,
А юным девам страшно горе.
Кругами ходят, причитают,
Молитвой бога упрошают
Мужьям защиту дать свою.
Но меркнет бледный след томленья –
Челны готовы к отправленью.
На море дальний путь лежит,
Должно до Ладожска добраться,
А там в Неву простор открыт,
С Невы до моря доплескаться
Недолго будет. «Доплывем!
Товары за море свезём!»
Садко наш в плаванье пустился,
Свои изделья распродал,
Да с заграницею простился,
Обратный путь теперь держал.
Погода на море гневлива.
Корабль силою кренит
И волны пенятся бурливо,
А ветер воет и свистит.
Вмиг небо мглою затянуло,
Грохочет гулко гром лихой.
Гусляру мысль промелькнула ,
Что выкуп хочет Царь Морской.
Тут полетели бочки злата
В могуче море за кормой,
Но синь стихией всё ж объята
И хлещет хладный дождь косой.
Лишь пуще Посейдон гневится,
Швыряет силой стены волн.
Садко одно теперь уж мнится –
«Меня желает видеть он!»
Смешалось море в схватке с небом,
Порывом ветра рвёт штурвал.
Гласит Садко: «Я в море! В небыль!
Прощайте, братья, час настал!»
И тут в пучине пропадает.
Мгновенно буря утихает…
Редеют в небе облака,
Словно невиданна рука
Сурову бурю отмахнула
И солнце на небо вернула.
Блистает трепетной волной
Лазурно море за кормой.
Как будто не было печали,
Яснеют вскоре берега,
А с ними и Нева-река
Простёрла радостные дали.
А что же храбрый наш Садко?
Ужель на дне он глубоко?
В палатах грозного Владыки
Очнулся храбрый наш герой.
Гусляр и целый и живой,
С чела исчезли гнева лики.
Он мыслит - эта небылица
В лукавом сне мне только снится.
Во свете красочного утра,
Что до морского дна достал
Жемчуг играет перламутром,
Сияет пламенем коралл,
Коньки рядками проплывают,
Танцуют рыбки золоты,
Шелками перьев поправляют
Цветов диковинных кусты.
Всё изумрудами играет!
Садко красою ослеплён,
Меж тем прекрасно понимает,
Что стал вниманьем общим он.
Среди невиданных растений
В эфирной прячась тишине,
Повсюду видит глаз стремленье,
Повсюду движутся оне.
С оглядкой гусли поднимая,
Садко ступает по пескам,
Не верит он своим глазам –
В палатах всё огнём сияет.
Главы дотронулся рукою:
«Живу на свете много лет,
Я удивления не скрою,
Прекрасней видов в мире нет!»
На троне гордо восседая,
Сверкая в свете чешуей,
Его приветно Царь встречает
И увлекает за собой.
«Давно, гусляр, мы не видались,
Без твоих песен я скучал.
Ты не серчай, тебя забрал,
А корабли твои умчались.
Всё цело, груз на месте твой» -
Качает Царь своей главой.
«Тебя давно я ожидаю,
Без песен жизни я не знаю!
Сыграй на празднике моём,
Пусть ходит море ходуном!»
Играют гусли златострунны,
Пустился Царь в веселый пляс.
И зрит Садко, что день угас,
Волна бушует в море мутном.
Вновь взбеленилось грозно море,
Разгорячилась Царя кровь
Бурливый шторм поднялся вновь –
То кораблям и людям горе!
Садко со страхом за народ
Рукой тревожной струны рвёт.
Сей час же Царь угомонился.
«Лет триста так не веселился!
Сегодня благосклонен я.
Пущу тогда не земь тебя,
Когда средь тысячи красавиц,
Что проплывут перед тобой,
Укажет ту твой верный палец,
Кто возвратит тебя домой.
На ней тебе должно жениться,
Её, гусляр, ты береги.
То не обычная девица,
То воплощение реки!
Черны её прелестны очи,
Нежны ланиты, грудь полна.
Спокойная во тёмной ночи,
А днём игрива и ясна.»
Искал Садко одну такую
И понял – глаз уж не отвесть,
Когда Чернавушку родную,
Узрел из тысячи невест.
О, как чудесен рай влюбленных,
Как песнь их сладостно чиста,
Когда любовью единенны
Уста слагаются в уста!
Не златом души наши живы.
Любовь – ценнейший жизни дар,
Что в сердце рвётся так спесиво,
В нём разжигая страсти жар.
Когда-то был неравнодушным
Садко к деньгам, но то забыл,
Он сердцу будучи послушным,
Чернаву пылко полюбил.
Но лишь коснулся было ложа,
Чтоб счастье с девой разделить,
Как понял, что уже не сможет
Очей усталых вновь открыть.
Забылся сном Садко без чувства
И мысли стали его пусты…
Златое солнце согревает,
Поёт отрадно соловей
И брег крутой вода ласкает
И шепчет: «Милый мой, скорей,
Открой от сна сомкнуты очи,
Забудь виденье прошлой ночи.
На брег родной издалека
Тебя Чернавушка-река
Сюда дрожащими волнами,
Кропя блаженными слезами
Живого целого несла,
Тебя, Садко, река спасла!»
Домой гусляр наш воротился
Весь день он богу промолился.
И сколько жил, не мог забыть
Он ту, кого посмел любить.
С поникшей светлою главою
На речку часто приходил,
Томимый жаждою порою,
Охотно воды её пил,
И взор свой ясный неустанно
Ко тёмным водам направлял,
Как будто душеньку желанну
Средь них безудержно искал…
Но то дела веков минувших –
Кому-то грозных, многим лучших.
О, други, вы не обессудьте,
Сказанье это не забудьте!
Позвольте мне держать ответ,
Открою вам один секрет:
В том граде, где могучий Волхов
Питает русскую землю,
Что я без памяти люблю,
Фонтан «Садко» являет остов,
Как дань любви сей монумент
Стоит немало – тридцать лет!
 |
