ЧУДООЧЕВИДЕЦ Письмо в редакцию пришло Столичного журнала: Деревня Темное Село, От деда Вячеслава. Журнал столичный – всем журнал, Высокопоэтичный! Он для поэтов «меккой» стал. Одни слова – «столичный». Рабочий светлый кабинет. Компьютеры и факсы. Здесь понимают: кто поэт, А кто подобье кляксы. Стол для письма. Графин, стакан. Грустит в стакане роза. Здесь рядом повесть и роман. Поэзия и проза. А что за Темное Село? – России глухоморье! Старинна речь: «ишто, зело...» Леса. Болота. Взгорья. Шесть изб на сорок деревень. Ухабины дороги. Склонился у избы плетень. Забыты рядом дроги. До областного центра верст, Нечай, все целых двести! Развален через речку мост – Проезда нет, хоть тресни. Инфраструктуры никакой. Ни служб, ни «Интернета». Здесь даже думают порой, Что плоская планета! Но что в письме? Зачем гадать: «Пишу стихи я с детства. Желаю опубликовать. И вот журнал Ваш – средство...» Письмо редактор в руки взял, Вздохнув, нахмурил брови. Затылок скорбно почесал И рассудил сурово: «Девать нам некуда Своих - Писателей, поэтов! А здесь еще кропают стих, В поэты лезут эти... Деревни... Сельские певцы. Ни грамм образования. Поют коров и огурцы. Читать их наказание. Но все тревожат: публикуй! Встают амбициозно: Нас, гениальных, не бракуй! Таланты мы, серьезно!» Но люб редактор - он не смял Письмо - не в мусор кинул. Стихотворение прочитал, Что дед письмом задвинул. И с первых строк читалось в прыть. Вскружилось удивление. Что за стихи! Не может быть! Восторг? Нет! потрясение! В стихах: и повесть, и роман. Поэзия и проза. Стол для письма, графин, стакан. Грустит в стакане роза... И как письмо редактор брал, Вздыхал и хмурил брови. Затылок скорбно как чесал, Как рассуждал сурово, - Все в точности произошло! Дед Вячеслав провидец? И до редактора дошло: «Я чудоочевидец!» Редактор от волнения встал, Быть не могло сомнений: Пред ним сверхновой просиял Звездой росиийский гений. Что делать с ним? Публиковать! И гнать в село столичных! Пусть также учатся писать Высокопоэтично. Но чем заполнил дед конец Стихотворения ловко? (Мудрил и вымудрил мудрец) Такая вот концовка: «Из глубины, коль гений ты - Достичь высот сумеешь; И на камнях растут цветы, Когда ты в это веришь» По всем инстанциям звонил Взволнованный редактор: "Друзья! Я гения открыл, В поэзии - он трактор! Скорей его публиковать, Открыть ему дорогу! Иначе он, ядрена мать... Раздавит нас... ей богу!»
|