ЧУДООЧЕВИДЕЦ Письмо в редакцию пришло
Столичного журнала:
Деревня Темное Село,
От деда Вячеслава.
Журнал столичный – всем журнал,
Высокопоэтичный!
Он для поэтов «меккой» стал.
Одни слова – «столичный».
Рабочий светлый кабинет.
Компьютеры и факсы.
Здесь понимают: кто поэт,
А кто подобье кляксы.
Стол для письма. Графин, стакан.
Грустит в стакане роза.
Здесь рядом повесть и роман.
Поэзия и проза.
А что за Темное Село? –
России глухоморье!
Старинна речь: «ишто, зело...»
Леса. Болота. Взгорья.
Шесть изб на сорок деревень.
Ухабины дороги.
Склонился у избы плетень.
Забыты рядом дроги.
До областного центра верст,
Нечай, все целых двести!
Развален через речку мост –
Проезда нет, хоть тресни.
Инфраструктуры никакой.
Ни служб, ни «Интернета».
Здесь даже думают порой,
Что плоская планета!
Но что в письме? Зачем гадать:
«Пишу стихи я с детства.
Желаю опубликовать.
И вот журнал Ваш – средство...»
Письмо редактор в руки взял,
Вздохнув, нахмурил брови.
Затылок скорбно почесал
И рассудил сурово:
«Девать нам некуда Своих -
Писателей, поэтов!
А здесь еще кропают стих,
В поэты лезут эти...
Деревни... Сельские певцы.
Ни грамм образования.
Поют коров и огурцы.
Читать их наказание.
Но все тревожат: публикуй!
Встают амбициозно:
Нас, гениальных, не бракуй!
Таланты мы, серьезно!»
Но люб редактор - он не смял
Письмо - не в мусор кинул.
Стихотворение прочитал,
Что дед письмом задвинул.
И с первых строк читалось в прыть.
Вскружилось удивление.
Что за стихи! Не может быть!
Восторг? Нет! потрясение!
В стихах: и повесть, и роман.
Поэзия и проза.
Стол для письма, графин, стакан.
Грустит в стакане роза...
И как письмо редактор брал,
Вздыхал и хмурил брови.
Затылок скорбно как чесал,
Как рассуждал сурово, -
Все в точности произошло!
Дед Вячеслав провидец?
И до редактора дошло:
«Я чудоочевидец!»
Редактор от волнения встал,
Быть не могло сомнений:
Пред ним сверхновой просиял
Звездой росиийский гений.
Что делать с ним? Публиковать!
И гнать в село столичных!
Пусть также учатся писать
Высокопоэтично.
Но чем заполнил дед конец
Стихотворения ловко?
(Мудрил и вымудрил мудрец)
Такая вот концовка:
«Из глубины, коль гений ты -
Достичь высот сумеешь;
И на камнях растут цветы,
Когда ты в это веришь»
По всем инстанциям звонил
Взволнованный редактор:
"Друзья! Я гения открыл,
В поэзии - он трактор!
Скорей его публиковать,
Открыть ему дорогу!
Иначе он, ядрена мать...
Раздавит нас... ей богу!»
