ПОЭЗИЯ

ДУША


Пролитой ночью
тише мыша
проникла ко мне чья-то душа.
Лежу, едва дыша, вспугнуть боюсь,
на сердце своё гулкое злюсь.
А душа пригрелась, засветилась в темноте,
склонной к пустоте…
Испугался, признаюсь,
не шевелиться стараюсь:
ещё бы, такое чудо –
душа чужая! Откуда?!
– Кто ж такая? –
спросил.
– Да с Алтая –
всю ночь леший где-то носил, –
бабы Нюры дух.
Дожила до семидесяти двух,
всю жизнь, считай, трудилась,
болезнями заржавела,
совсем устала, уморилась, –
вчера и отошла…
Да вот напасть – заблудилась.
Сначала в трубу печную забилась,
затем ветрами
по-над реками понесло –
чуть было не порешили веслом…
До неба-то, милок, далече?
У меня там с Господом встреча.
– Куда ему, небу-то, деться?
Давай лучше к печке ближе – греться.
Летать же умеешь –
на суд Божий всегда успеешь.
Как в теле-то жилось?
Рассказала б, душа…
– Ох, сынок, и длинная это история.
Если хочешь – слушай,
как душа изливает душу…
Хороша я была в девках:
первая в танцах и припевках,
отбоя не было от парней –
да вот всем отказала,
пока не завлёк меня Андрей.
Ох и пригож же он был, широкоплеч!
На седьмом небе была после с ним встреч…
На седьмом месяце и оставил брюхатую:
забрали его на войну треклятую.
Помню, как прощался со мною и хатою, –
прижался ухом к животу:
«Ты мне мальца, – говорит, – сохрани.
И чтобы никуда,
пока воюю, ни-ни.
Приду –
проверю!
Ты мне веришь?» –
«Верю!..»
Сына когда родила – бумагу в дом доставили,
что мужа моего посмертно
к ордену представили…
В селе нашем одни старики да бабы остались:
нам тогда все беды бедные, наверно, достались.
Намаялась я потом с ребёнком –
коза, не поверишь, спасла:
её молоком
Сашку своего поила с козлёнком.
Выжили кое-как.
А дальше немец пришёл, раз его так!
Услали нас, женщин, в Германию эшелоном –
помню, бабы ревели, а офицер их главный
лыбился и пахло от него одеколоном…
Отобрали сразу в лагере детей от нас –
никогда не забыть мне Сашкиных глаз!
Вцепилась я мёртво в солдата,
что сына тащил куда-то, –
побили меня прикладами, бросили в яму,
на трупы прямо…
Ночью из оврага выползла:
темень, холод собачий.
Слышу – стонет кто-то рядом, плачет.
Грешна была: забоялась, ушла…
Еле дорогу нашла.
Тело всё битое,
сердце горем разбитое,
а кругом – ни огонька, ни здания.
Куда идти? Везде – Германия…
На хутор какой-то вышла,
в калитку сунулась,
а из дома – выстрел.
Вот, думаю, и смерть моя пришла –
или я её нашла?
…О ... Читать дальше »

450-летию Покровского собора
1.
Звонарь обедню возвестил
И дьякон грянул: «Паки, паки…» -
Напев старинный вновь поплыл
В церковном тёплом полумраке.

Истёрты камни. Здесь века
Прошли тяжёлою пятою.
А фрески тонкая рука
Благословляет нас с тобою.

Покров. Рябиновые дни.
Октябрь в капельках кровавых.
Спаси, Господь, и сохрани
В единстве русскую державу!

Душа моя да чтит Христа
И память дней минувших свято.
Печать кленового листа
Ложится лептою на паперть…

2.
Ликует Русь, и млад и стар:
Спасла Небесная Царица!
Разбиты полчища татар
Ивана Грозного десницей.

И вот велением царя
Воздвигнут храм – земное чудо.
«Как купола его горят!»-
Заморские дивятся люди.

И крепнет Русь, растёт числом
И славные победы множит!
Татары русским бьют челом,
И старый хан крестился тоже.

Христово Царство – в небесах,
А на земле – прообраз Царства.
Живи с молитвой на устах,
Твори любовь, беги коварства.

3.
Щербатый усмехался рот,
В глазах – страдание и муки.
Пустую колыбель юрод
Качал под грустной песни звуки.

«Качаю матушку мою,
Я должен ей за воспитанье.
Не только детки слёзки льют,
И мати слышится рыданье».

О моя мати, не рыдай,
Утешься этой тихой песней.
Земля – юдоль, а в сердце – рай.
Христос воскрес. И мы воскреснем.

4.
Москва, Москва, ты - третий Рим,
Ты сердце русское, как прежде.
Бесшумно осень-пилигрим
Бредет в разодранной одежде.

Она безмолвно осенит
Печальным крестным троеперстьем
Москвы юродивой огни
От Бутово до Красной Пресни.

Василий жил и наг и бос,
Творил неправым назиданье.
А гроб с блаженным телом нес
Сам царь, как говорит преданье.

5.
«Бросают жребий обо мне»,
И свет небесный тихо меркнет.
Двадцатый век пришел в огне.
Расстрелян царь, закрыты церкви.

Шипя, как смрадный василиск,
И брызжа смертоносным ядом,
Терзать Россию принялись
Не люди, порожденья ада.

Собор в них злобу порождал,
И страх съедал их, как проказа.
Но тщетно скалился кагал:
«Собор - на место! Слышишь, Лазарь?»

6.
Какое небо! Омофор
Блистает нежной бирюзою.
И в ярких маковках собор
Цветится райскою лозою.

Прильпе гортани мой язык
Целую стёртые ступени…
Склони, Пречистая, Свой Лик
Храни и наше поколенье.

Прими Свой покаянный люд!
Моли о нас, святой Василий!
И даже камни вопиют:
Жива Великая Россия!