ПОЭЗИЯ

Под Новый Год мы все немного кутюрье.
Ах, ёлочка- зелёный кашемир!
Тебя оденет классный модельер,
Аксессуарам позавидует весь мир.

Семьёю соберёмся на показ,
От красоты захлопаем в ладоши.
Сияй же нам огнями, как алмаз!
Пусть выход твой запомнится подольше!

Сергей Прилуцкий, 2012, Алатырь

[c]

Иногда я сама по себе начинаю выдумывать какие-нибудь мелодии под настроение.
Даже не знаю, как это получается, потому что особенно я над этим не задумываюсь, и специально у меня так никогда не выходит. Предлогом служит любая прозвучавшая реплика, которую я начинаю сначала повторять вслух, а потом импровизировать и придумывать вариации на эту тему. Ну, к примеру, собирается моя мама на работу, не может найти свои носки и говорит
"Ну, где же, наконец, мои носки?"
И тут у меня в голове, между делом, начинает крутиться неизвестно откуда взявшаяся жалостливая мелодия, а мамины слова разрастаются в целые куплеты, довольно странные, не имеющие особого смысла и не слишком ценные с художественной точки зрения, составленные как попало из первых же пришедших в голову штампов. Например, в таком духе:

О, где же вы, мои носки?
Носки мои, вам нет теперь замены...
И не понять моей тоски,
Пустой квартиры бессловесным стенам.

Пустой, увы. Но почему?
Лишь потому, что нет в ней чистых, нежных,
Носков, растаявших в дыму
Моих утрат и юности мятежной.

Хоть свет горит, я как в бреду
Брожу как будто в сумерках глубоких.
Как жить мне, если не найду
Моих носков, скитальцев одиноких?

Без них душе покоя нет,
И сон нейдёт, и мука длится вечно...
Страдая, гибнет тот поэт,
Что потерял носки свои беспечно.

И вот уж, к звёздам устремясь,
Бесплотным духом мчусь над облаками,
Но даже здесь не рвётся связь
С оставленными на земле носками.

И так далее и так далее. В общем, слова-то мне не важны, потому что ищу я мелодию. И вот уже получается довольно сложная трагическая ария на тему носков с разными там музыкальными украшениями и тягучими нотами, переходящими в вибрациию, которую я пою на полном серьёзе, чуть ли не со слезами в голосе.
Когда мелодия подворачивается мажорная, получаются, наоборот, комические куплеты.

* * *
Как хочется каждому в жизни
Какой-нибудь смысл обрести –
В рожденье и в будущей тризне –
Чтоб крест свой спокойно нести,

И чтобы среди эпитафий
Остался и ваш монумент,
Из книг, из скульптур, фотографий,
Мелодий, картин, кинолент.

Вам хочется жить – так живите,
Живите весенним лучом,
Горите, как солнце в зените,
Чтоб лишь не жалеть ни о чём.

Отбросьте пустые сомненья,
Не прячьтесь за пыльным окном,
Пусть каждое дышит мгновенье…
Но только прошу об одном:

Не верьте судьбе Ахиллеса,
Что мост через вечность воздвиг.
Я вам приоткрою завесу:
Та вечность – не больше, чем миг.

Багровое Солнце остынет,
Как всякая в небе звезда,
Земля превратится в пустыню,
И холод скуёт города.

И всё, что так ценится нынче,
Тотчас возвратится во прах:
И фрески работы да Винчи,
И фуги, что выдумал Бах.

Не будет ни века, ни часа,
Застынут во тьме фонари,
И рухнет бесформенной массой
Собор Нотр-Дам де Пари.

И стих ваш, написанный кровью –
Всего только вздох в тишине,
Когда ни к чему многословье
Об истине в горьком вине.

Даруется жизнь лишь однажды,
Как сон. И дай Бог в этот миг
Тому, кто томится от жажды,
Найти свой священный родник.

3 декабря 2012г.

День осенний плеснул сок калины в бокал моей жизни.
Как же горек настой на холодных и бледных губах!
И всё тягостней ночь, где извечной насмешницей виснет
Золотая луна в тихоструйно-лиловых волнах.

И седеющий сад - от печалей прозрачен и светел -
Что-то шепчет с мольбой, сиротливо и будто в укор,
Наливные ж плоды, несомненно, премилые дети,
Завели на ветвях бестолковый, нестоящий спор.

Это ветер, шурша обветшалой и шумной листвою,
Шифр депеши спешит переправить студёной поре.
Та прибудет на зов, - как обычно, стерильной тропою,-
Может быть, к ноябрю, а возможно - в самом январе.

Ах, скорее бы всё под наркозом покойно уснуло,
Чтоб воспряла моя, изболев от разлуки, душа...
Так быстрей отшуми, неуёмный, вчера ж ещё снулый,
Вольный ветер, листвой, - словно свитком бумажным, шурша!

18.09.2012

И снова ночь сгорает быстротечно,
роняя пепел огненных печей,
беспечный мир, улыбчиво, сердечно
лелеешь ты невольных палачей;

святая правда... падая и веря,
бредём к тебе по узенькой тропе,
но с лёгкостью ныряем в шкуру зверя,
лишь камнем крик ударит по толпе;

у всех голгоф расставлены котомки,
не надо хлеба – зрелищ подавай!
былых эпох достойные потомки,
опять, как прежде, презираем рай;

распни! – вопим уверенно и слепо -
и хрустко хлещут Истину кнуты,
а мы же усмехаемся нелепо,
смакуя всё без спешки, суеты.

Но - смоет грех заплаканное небо,
а ветер пыль стряхнёт с усталых ног,
и завтра снова... глупым на потребу,
поднимет крест уже другой пророк.
29.11.2012

Как вкусно пахнут праздничные ели!
Как на морозе сладок мандарин!
К нам в Петербург слетаются метели
И льнут к огням сверкающих витрин,

А фонари над волнами Фонтанки
Льют тёплый свет, янтарный, будто мёд;
Как бриллиант божественной огранки,
Средь стылых вод блистает первый лёд.

Какая ночь! Во все дворы-колодцы
Заглянет нынче месяца рожок.
А по мостам идут первопроходцы,
И цепь следов ложится на снежок.

Мороз рисует зимние картины
На золотых соборных куполах,
Запорошив петровскую куртину,
Кружит метель на ангельских крылах,

А снег идёт, и к вечеру всё тише
Усталый город. Я опять не сплю,
А первый иней по озябшей крыше
Украдкой пишет: «Я тебя люблю!»

Счастливая осень, дорогой остылой
ты мчишься, прощально махая рукой,
а я остаюсь в этой жизни унылой,
и что мне теперь? обрету ли покой?

уляжется ль снова пушистым котёнком
на сердце отрада под песни надежд,
иль выткет из горестей тонко-претонко
мне ночь палантин для душевных одежд?

иль может накинет мне сумрак вериги,
(чтоб вольно дышать я уже не смогла),
иль сон укротив, под призывные клики
сожжёт и мосты и мосточки дотла?

Ах, осень, подальше упрятав невзгоды,
летишь - мельтешат верстовые столбы,
а я остаюсь, с той же песней свободы,
опять под домашним арестом судьбы.
27.11.2012

Не томись ты, рябина, причиною
Отчего тебя ветер не трогает,
Просто рядом с девичьей кручиною
Бродит осень монашкою строгою.

Разве может кому не понравиться
Эта смутность кудрей твоих броских,
Иль в печали не видишь красавица
На них с завистью смотрят берёзки.

Но не шепчешь ты листьями красными,
Гибкой веткой в окно не стучишь
Позабытая, днями ненастными
Только в думах тревожных молчишь.

Может в дождь тебе слышится, милая,
Как поют соловьи на селе,
Отгрустит по садам время стылое
И весной зашумишь веселей.

Не томись ты, рябина, причиною
Отчего тебя ветер не трогает,
Просто рядом с девичьей кручиною
Бродит осень монашкою строгою.

Смотри, как небо обнимает
Софии купол золотой,
Как дымка нежно-нежно тает,
И Кремль алеет под зарей.
Еще сует проворный топот
Не потревожил тишины,
Не слышан ветра грозный ропот,
И Волхов тихий видит сны.
Оград ажурные узоры
Мелькают равною чредой,
И созерцанию просторы
Являет щедро парк седой.
Иду и в сердце отдается
Призывный глас колоколов,
Что сладким медом звучно льется
По сотам быстрых облаков.

В лесной тишине Новгородского края,
в ладонях озёрных долин,
раскинулось вольно затерянным раем
селенье с названьем родным.

Пускай журавлей клин знакомый мятётся
как прежде над хлебным жнивьём;
пускай родниками хрустальными бьётся,
Ореховно, сердце твоё.

Здесь звонко поют корабельные чащи
и дышится сладко, легко;
здесь льёт вечерами в озёрные чаши
целебный туман молоко.

Пускай журавлей клин знакомый мятётся
как прежде над хлебным жнивьём;
пускай родниками хрустальными бьётся,
Ореховно, сердце твоё.

Тут искони Божьими славны дарами
болота, леса и луга
и так величаво плывут жемчугами
над самой землёй облака.

Пускай журавлей клин знакомый мятётся
как прежде над хлебным жнивьём;
пускай родниками хрустальными бьётся,
Ореховно, сердце твоё.

Сияет алмазно с небес лучезарных
судьба твоя яркой звездой;
спят чуткие зори на древних курганах,
святой охраняя покой.

Пускай журавлей клин знакомый мятётся
как прежде над хлебным жнивьём;
пускай родниками хрустальными бьётся,
Ореховно, сердце твоё.

18.10.2012

Бородино
Пусть грязь летит из-под копыта,
Пусть грозно воет ветер злой,
Мечта свободы не забыта,
Иду с врагом на смертный бой.

И помня крест Аустерлица,
Я с силой новой неземной
Готов во весь опор пуститься
И в тесной схватке встретить бой.

Со мной подмога огневая,
Со мною братьев ровный строй,
Я Мать- Отчизну защищая,
Уже спешу в кровавый бой.

Я – сын России, воин чести,
Сей долг поверен мне судьбой,
С мечтою вольной, не из мести
Скачу на грозный, ратный бой.

Огонь объемлет неба крышу,
Снаряды сыплются стеной,
Я глас отцов бесстрашный слышу:
«Вперед, сыны, на честный бой!»

Вдали бесчисленной толпою
Французов вьется хищный рой,
Им Бонапарт перед войною
Сулил успех и легкий бой.

Смотри ж, наглец, на ЧТО ты поднял
Бесстыдный штык свой боевой,
Молись и кайся, ведь сегодня
Тебя повергнет этот бой.

Так пусть взойдет победы солнце
Над пламенеющей Москвой,
Я жизнь готов испить до донца
За Мать, за Русь, за Лик Святой!

Мой Новгород

Над добрым градом, сердцу милым
В лучах зари блистает синь,
Лелеет ангел белокрылый
Дитя прославленной Руси.

Приют надежд и вдохновенья,
Обитель славных, ветхих дней,
Пример отваги и смиренья
Свободных северных людей.

Стоит в веках, стоит на славу,
Он гордый волей, чист душой
И за Великую Державу
Готов пойти на честный бой.

Прольется медом колокольным
Сердечный Звонницы призыв,
Да с ветром быстрым и привольным
Утихнет, в воздухе застыв.

Кремля величественны своды
Хранят приданья старины,
Ни рок стихий, ни долги годы
Их крепкой мощи не страшны.

Тут плещет Волхов тихи волны
К отлогим илистым брегам,
Так величаво и безмолвно
Он предан искренне векам.

Тут песнь свою Садко заводит
На златострунных гуслях всласть,
И сказка добрая приходит,
И детство манит нас, смеясь.

Узоры летописи верной
Нам дарят тайны в тишине,
Они картиной многомерной
Плывут, как в ярком дивном сне:

София в облаке туманном,
Как будто в страхе воспаря,
Великолепием державным
Встречает грозного царя.

Вот собрались бояре в вечер
Вершить судьбу и грозный суд-
Собою жарко будет вече
Все новгородцы ныне тут!

Тут дух былинный жив веками,
Он в детях наших растворен,
Он дремлет сказочными снами,
Но верю – будет пробужден.

Иду по улочкам душевным,
Шурша опавшею листвой,
Дивясь пленительным, напевным
Мотивам вечности благой.

Под плач осенний листопада
Я слышу предков глас родной.
Как звучно бьется сердце града,
Он Русью дышит, он - живой!

Монашек-можжевел тропинку
Внезапно преградил.
Глазок
Сверкает волчьей ягоды.
Кармину
Доверен бересклет, весьма высок.
Лес густотою сразу обступает…
О чём повествовал сакральный дуб
Сорока, лопоча, вам сообщает.
Крутые кроны. Веток много – дуг.
Иль я гляжу с низины водоёма
На воду, где мерцают облака?
Вон показалось что-то вроде дома –
Так ель разлата, сине-велика.
Пружинящие лапы снизу, ими
Сокрыт весьма надёжно боровик.
Камней замшелых лбы. Уже другими
Не будут – не меняется старик.
Во мху плутают блёсткие, красивы
Жучки, маршруты сложные даны.
Звериные ясны ли перспективы?
Белеет челюсть.
Мох внизу сосны.
Лопатка бело-жёлтая. Завалы
Камней, и затравел овраг большой.
В разрывах крон цветасто заблистало
Небесное закатной полосой…
Ночная жизнь богата.
Барсуками
В овраге вырыт целый лабиринт.
Куница промелькнёт.
Сова с очами
Мудрейшими…
С утра туман, как бинт
Деревья обвивает – впрочем, раны
Не мыслятся. Туман сойдёт волной.
И письмена коры доносят рвано
Что здесь когда-то проходил герой.
Погрыз лосиный на ольхе желтеет.
Гадюка, свившись, в сон ушла в норе.
Медведь грохочет – яростный, умеет
Всех напугать – и дело не в игре.
Потом медведь уткнётся в муравейник,
И слизывая с лапы муравьёв,
Столь счастлив, от него довольством веет.
А после – вкусный мир боровиков.
Лесная сила, и – звучанье леса,
Симфонию услышат небеса.
Проходят лоси, шаг – что мера веса…
И бездной жизни светятся леса.

"Клеветникам России"

Как тщеславны глухие упреки
И невежество злое людей,
Что к стране своей вечно жестоки,
Что строчат некрологи по ней.

Неужели вы словом обидным
Возродите любви пылкой жар,
В вас рассудка от гнева не видно,
В вас сгорает божественный дар.

В горе сын не предаст и не кинет
Свою милую верную мать,
Настоящий сын мирной России
Не пойдет на страну клеветать.

Сердце бьется тревогою снова,
Но терпения хватит сполна,
Сила вечного русского слова
С целью гордой поэту дана.

И ряды славных воинов чести
Вновь восполнятся братской семьей,
Только верой и силой совместной
Сможем мир возродить над страной!

***

Ты не волнуйся, всё пустое...
Куда же денешься от смут?
Смотри, как рушатся устои
В веках спрессованных минут.

Как вяжет кружево снежинок
Холодный вечер ноября,
И укрывает грязь зазимок
Под жёлтым светом фонаря.

Таинственно кружатся тени
Внутри удваивая грусть....
Я не люблю хитросплетений,
Но дать один совет берусь:

Я знаю, сердцем не осудишь,
И мирно будет на душе,
Коль относится к людям будешь,
Как хочешь, чтоб они к тебе.

(автор оригинала Райнер Мария Рильке)

Зоологический сад, Париж.

Смотреть на прутья так она устала,
Что стал несносно-тошен белый свет.
Их, прутьев, словно тысяча. Немало.
За ними, явно, мира больше нет.

На мягких лапах, поступью упругой,
Она кружит по клетке в глубине.
То - некий танец силы к центру круга,
Где глохнет воля в мрачной западне.

Лишь иногда откроется неслышно
В тоске завеса мутного зрачка. -
Войдёт мечта в сердечное затишье,
Чтоб сгинуть там наверняка.
10.11.2012

Rainer Maria Rilke

Im Jardin des Plantes, Paris

Sein Blick ist vom Voru'bergehn der Sta'be
so mu'd geworden, daS' er nichts mehr ha'lt.
Ihm ist, als ob es tausend Sta'be ga'be
und hinter tausend Sta'ben keine Welt.

Der weiche Gang geschmeidig starker Schritte,
der sich im allerkleinsten Kreise dreht,
ist wie ein Tanz von Kraft um eine Mitte,
in der beta'ubt ein groS'er Wille steht.

Nur manchmal schiebt der Vorhang der Pupille
sich lautlos auf -. Dann geht ein Bild hinein,
geht durch der Glieder angespannte Stille -
und ho'rt im Herzen auf zu sein.

Подстрочник

Её взгляд так устал переходить за прутья,
что он ничего больше не удерживает.
Для неё существует будто тысяча прутьев,
и за тысячью прутьев нет никакого мира.

Мягкая поступь сильных упругих шагов,
которая кружится в наималейшем круге,
это – как танец силы вокруг центра,
где стоит оглушённая большая воля.

Только иногда неслышно открывается
завеса зрачка.– Тогда входит некий образ,
идёт по напряжённому затишью членов
и в сердце быть перестаёт.

В деревне горько стынет дом последний,
как будто он последний в мире дом.

Уходит в даль, окутанную сном,
дорога своенравно, без сомнений.

Вся деревенька - между двух миров
лишь переход, тревожен и суров;
путь у домов - В ИНОЕ вместо сходен.

И странника, утратившего кров,
не ждёт ли час смертельного исхода?
06.11.2012

Rainer Maria Rilke
In diesem Dorfe steht das letzte Haus...

In diesem Dorfe steht das letzte Haus
so einsam wie das letzte Haus der Welt.

Die Stra;e, die das kleine Dorf nicht h;lt,
geht langsam weiter in die Nacht hinaus.

Das kleine Dorf ist nur ein ;bergang
zwischen zwei Weiten, ahnungsvoll und bang,
ein Weg an H;usern hin statt eines Stegs.

Und die das Dorf verlassen, wandern lang,
und viele sterben vielleicht unterwegs.

– Наступит время.....
Я ещё не знала,
Что может это время наступить
Душа моя, как в суете вокзала
Теряет смысла радужную нить....

Всё толчея из дел и оговорок,
И сердце позабыло тишину....
Куда бежать, коль всюду это морок?
Сама себе я ставлю всё в вину.

– Наступит время...
...Нет! Оно раздавит....
Растопчет, растревожит, растолчёт!
Да кто не знает — время не оставит,
Оно скорбей лишь приумножит счёт.

В тени мечты, желания, кумиры,
Судьбы извилистое полотно....
Лишь ярче край разодранной порфиры,
И терпче причащения вино.....

Как ни прозрачна синь чужбины,
Как ни манит красою даль,
Мне не забыть страны родимой,
Мне не изжить в душе печаль.

И в вечер негою отрадный,
Под тихий плеск зеркальных волн
Восток являет лик нарядный,
Лукавой страсти полон он.

А я в задумчивости строгой
Воспомнил север свой родной,
Под гнетом дерзостного рока
Он все же жив своей мечтой.

Он в возрожденье свято верит,
В свободу свежих, смелых дней,
Мечтою жизнь, как прежде, мерит
И не отступится пред ней.

Он ждет, чтоб вновь озолотился
Восход надеждою младой,
И брат чтоб с братом помирился
Да жизни выбрал путь благой.

Чтоб съединились лед и пламя,
Чтоб снова веря и любя,
Несла страна единства знамя
И снова верила в себя!

Чаша недопитая, грудь тоску лелеет,
Русь моя забытая, в зарослях кипрея.
Небо васильковое, облака гурьбою,
В сердце чувство новое, я бегу босою.
И летит безумная юность по просторам,
И встречает шумное эхо косогоры.
Боле непослушная предрассудкам строгим,
Истине не чуждая по прямой дороге!
Пусть галдят – безумная, глупая затея,
Скроюсь в Русь подлунную, в заросли кипрея!

В нём всё… Как странно, что нашли
Короткое такое слово.
Что мы узнать о нём смогли?
И жизни неясна основа…
Бессчётные о нём слова
Нисколь не приближают к сути,
Перед которой ум пасует,
И снова – жизнь ясна едва.
Он – лучше б говорили мы.
Богатство церкви, пышность церкви.
Ну а ядро? Что скрыто в центре –
За суммами цветной потьмы?
Бог всюду. Как же ощутить,
Когда во мне вскипает ярость?
И страх – немного мне осталось,
И дикое желанье жить…
В пластах души сокрытый Бог,
И Бог, пространство пронизавший.
К нему ль в бою уходит павший?
И от него ль – поэта слог?
Бог-всё. Бог сила, что мудра.
Он – лучше. Бог – мол, что-то знаем.
Бессчётные окрестно знаки,
И боль неведенья остра.

Под звуки вальса в шумном зале
Движенье страсти жгучих волн,
И сердца стуки чаще стали –
Через парадный входит он!

В лучах рассветной славы, юный,
Походкой смелою вперед
Он с лирой верной, златострунной
На сцену медленно идет.

Восторгов ярких звучна стая,
Вспорхнув, утихла. Я одна
Стою в сторонке, чуть живая,
Сердечным мыслям отдана.

Ах, как же тот напев знакомый
Дыханье легкое сковал,
И рой мечтаний невесомый
Надежду щедро даровал!

И льются, льются медом речи,
Я слышу глас его живой,
Его могла бы слушать вечно
Открытой, трепетной душой.

Но скоротечен миг мечтаний,
Туман сокрыл виденье вновь.
Морфей, резвяся, из желаний
Сплетает кружево для снов…

Оно как дождь. Привеченное морем,
над дольним засыпающим покоем
к родным пенатам, - в вещем крае горнем,
взметнётся одиночество, чтоб вновь
спуститься в город призраков и снов.

И здесь печально, в час гермафродитный,
умоет лики предрассветных улиц,
когда два тела, оба ненасытных,
в глухой тоске навеки расстаются;
когда должны мучительно проснуться,
в одной постели, с ненавистью двое,

тогда мчит к морю одиночество рекою...
04.11.2012

Rainer Maria Rilke
Einsamkeit

Einsamkeit ist wie ein Regen.
Sie steigt vom Meer den Abenden entgegen;
von Ebenen, die fern sind und entlegen,
geht sie zum Himmel, der sie immer hat.
Und erst vom Himmel fellt sie auf die Stadt.

Regnet hernieder in den Zwitterstunden,
wenn sich nach Morgen wenden alle Gassen
und wenn die Leiber, welche nichts gefunden,
enttaeuscht und traurig von einander lassen;
und wenn die Menschen, die einander hassen,
in einem Bett zusammen schlafen muessen:

dann geht die Einsamkeit mit den Fluessen...